– Будьте благоразумны, отпустите меня! – я постарался выразить мысль максимально доходчиво; ведь было ясно, что вонючки непроходимо тупы. Так что, когда я просил старика освободить меня, я оказывал огромную любезность, в первую очередь, ему самому. Ну как я мог объяснить им, не ведающим, что такое право, присяга и воинская честь, что сенат конфедерации помнит и спасет каждого манипулария, попавшего в беду? – Самое большее через час здесь сядет десантный бот и сожжет ваш лес. Могут пострадать ваши дети…
– А что такое «час»? – вякнула утиноголовая.
Надо признаться, она сбила меня с толку. Вначале я решил, что глупая баба издевается, но никто из лесняков даже не улыбнулся. Они ждали ответа с самыми серьезными рожами.
– Час – это единица измерения времени, – я пошевелил затекшими запястьями. – Например, в сутках на нашей планете двадцать восемь часов. А у вас… не знаю. Не могу объяснить.
– Ты не можешь объяснить, что такое час, зато берешься объяснять, что такое бог, – отстраненно заметил скорченный старик. – Ты берешься говорить о времени, а сам выронил кусок собственной жизни.
– Выронил и с каждым днем затаптываешь его все глубже, – поддакнул жаба.
На минуту я забыл о связанных руках. Этот вшивый коротышка каким-то образом догадался о том, что я законсервировал память.
– Вы все кричите, что знаете своих богов, но вы не знаете даже себя, – кашлянула синюшная девица. – А раз вы не знаете себя, вы превращаете богов в таких же глупцов, как вы сами. Бог – непознаваем, а вы превращаете вашего Юпитера в мстительного безумного старика.
– Это точно, точно! – сварливо поддакнул жабообразный. – Вы делаете ваших богов такими же дурными, как вы сами!
– И чем глубже ты затаптываешь в толщу времени свою оброненную жизнь, тем тяжелее тебе собраться воедино, – встряла бородавчатая старуха. По ее раздвоенному подбородку стекала слюна, а от одежды нестерпимо разило испражнениями.
– Что вам от меня нужно? – Кажется, я начинал их бояться. Я не боялся, что они прикончат меня, но испугался за собственный рассудок. Сообща они могли довести меня до безумия.
– Нам – ничего, – ухмыльнулся жабоголовый. – Это ведь ты к нам спустился с неба, а не мы к тебе. Нам от вас ничего не было нужно.
– Вы меня отпустите?
– Нет. Здесь ты можешь не бояться. И мы можем не бояться. Если ты сейчас уйдешь, то погубишь всех.
– Погублю?! Напротив, мы вам помогаем. Вы застряли в грязной пещере и считаете, что так и надо жить. Вы просто не видели настоящей жизни, – я понимал, что мои увещевания бессмысленны, но делал еще одну попытку их вразумить. – Вы не были в космосе, на других планетах, даже на дрейфующей базе вы не были. Вы думаете, что ваш лес – это весь мир, но мир намного больше. На нашей планете жить в тысячу раз удобнее и приятнее, чем здесь. Там нет болезней и хищных зверей, там не надо охотиться и спать в луже, понимаете?..
– Это нужно только тебе, – надо мной склонилась сморщенная рожица старого лесняка. На его груди болталось новое ожерелье, составленное из коренных зубов. – Тебе надо вспомнить и собраться воедино. Тогда ты сможешь встать и уйти. Если ты захочешь уйти.
Я перевел взгляд на сальное рыло его внучки. Она тупо позвякивала подвешенными к поясу бутылками и пускала пузыри из ноздрей. Та еще семейка. Если я захочу уйти! Очевидно, следует понимать так, что меня пытаются соблазнить этой кикиморой!
Руки болели невероятно, а еще чесалась спина. Я сделал усилие, чтобы почесаться о землю, на удивление легко перевернулся и забыл о своем настойчивом желании. Меня снова охватило это странное и непривычное чувство.
Покой.
Кажется, я впервые за несколько лет ошибся в определении времени. Над буйным цветущим лесом затевался немыслимой красоты закат. Это означало, что ящер вез нас в пасти не день, а как минимум – сутки, и еще сутки нас волокли по джунглям на импровизированных волокушах, в которые были впряжены низкие толстоногие животные, похожие на ослов.
– Как же мне собраться воедино?
– Если ты искренен в своем желании, мы поможем тебе.
– Вы умеете?.. Вы знаете, что я сделал с долгой памятью?
– В тот момент ты поступил мудро, – кивнул старичок с бородавкой. – Вероятно, если бы ты собрался воедино раньше, ты бы погиб. Ты бы погиб и погибли бы многие.
– Это почему? – тупо спросил я.
– Твоя жизнь, втоптанная в толщу времени. Очевидно, она была достаточно трудной. Поэтому мы не можем отпустить тебя. Либо ты соберешься воедино, либо умрешь здесь.
Читать дальше