Дэн Абнетт - Ордо Еретикус

Как говорится, нужда обязывает.

На моем лысом затылке зияла свежая рана, облепленная многочисленными гнездами подключенных к моему позвоночнику внедрений, которые пришлось встроить моему преданному медику, чтобы заставить работать аугметическую систему на ногах. Кабели в стальной оплетке выходили из моего черепа и сбегали вдоль хребта к сервоприводу, закрепленному на пояснице. Связка кабелей была приживлена к спине, образуя аккуратный аугметический «конский хвостик».

Со временем я мог бы к этому привыкнуть. Если бы у нас было это время. А если не было, то тем более какая, к черту, разница?

Я остановился возле Кензера. На монитор прибора ученого упала резкая тень.

– Что вы делаете?

– Делаю запись, сэр, – пробормотал он. – Здесь есть отметина. Все остальные стены были чистыми.

Я поглядел вниз. Согнуться мне было тяжело.

– Где?

Он извлек из своей сумки щетку-пульверизатор и сдул налет.

– Вот!

Небольшая спираль. Вырезанная на гладкой поверхности камня.

Она напоминала крошечную версию диаграммы, которую мы видели на Промоди, или уже просто невероятно крошечную копию лабиринта поверхности планеты.

– Записывайте быстрее и пойдем дальше, – сказал я и отвернулся. – Пойдемте же, – прокричал я через плечо.

И вдруг Кензер заорал, перекрикивая даже шквал лазерного огня.

Я посмотрел назад. Распластанный на земле Кензер был настолько изувечен свирепой стрельбой, что его едва можно было опознать. Огромная лужа крови стремительно растекалась вокруг него.

Но кто на него напал?

– Это еще что за черт?

Ожесточающая заурчала в моих руках, но как-то непривычно уныло.

Нейл присел возле меня, обводя окрестности дулом своего матово-черного хеллгана.

– Как, именем Терры, это произошло? – спросил он. – Льеф? Корл? Что наверху?

Я оглянулся. Гюстин и Крайн медленно возвращались к нам, вглядываясь в верхний край ущелья.

– Чисто. Над нами стрелков нет,– доложил Гюстин.

Я похлопал ладонью по холодному камню рядом с обнаруженной Кензером гравировкой. Стена была неподвижна.

Мы вновь двинулись вперед, следуя изгибу ущелья. Крайн прикрывал наш тыл. Примерно через пятьдесят метров он внезапно вскрикнул.

Мы вскинули оружие. Крайн лицом к лицу сошелся в перестрелке с двумя вессоринскими янычарами, с головы до пят закованными в броню. Его тело содрогалось от входящих в него разрядов, но, прежде чем рухнуть в пыль, он успел всадить очередь в лицевой щиток одного из вессоринцев.

Нейл и Медея накрыли второго наемника шквалом огня. Он упорно отстреливался. А затем его разнес на мелкие кусочки залп Кары.

– Позаботься о них! – приказал я Медее, кивнув на Нейла и Элину.

С левой руки Гарлона ободрало кожу, а у Элины были задеты мягкие ткани голени. Оба продолжали отмахиваться, наперебой заявляя, что чувствуют себя прекрасно. Медея открыла свой вещмешок в поисках перевязочных материалов.

Я осматривал трупы Крайна и вессоринцев.

– Откуда, мать их, они лезут? – спросил подошедший Гюстин.

Я не стал отвечать, а вместо этого извлек из заплечного чехла рунный посох и крепко сжал его, сфокусировав свои силы на стене ущелья. Пыль и прах эпох разлетелись в стороны, и на гладком камне проявилась еще одна спиральная отметина вроде той, что нашел Кензер.

– Диаграммы, – сказал я.

– Что, сэр? – не понял Льеф.

Я наклонился, плюнул на пальцы и провел рукой по спиральной метке, стараясь не обращать внимания на следы крови в слюне.

– Неудивительно, что Рейвенор не смог найти дверь. Мы ищем не в том измерении.

– Простите, но что за хрень вы имеете в виду? – спросил Льеф.

Он мне нравился. Своей вечной простотой.

– «Пришедшие из варпа» понимали пространство и время так, как мы даже не можем себе вообразить. В конце концов, они ведь были подвержены варпу. Мы видим все вокруг как геометрическое переплетение математически точно рассчитанных коридоров, лабиринт. Но все не так. Это место выстроено в четырех измерениях…

– Четыре-ех? – неуверенно протянул Гюстин.

– Ох, в четырех, шести, восьми… кто знает? Представь себе… вязаную ткань.

– Вязаную ткань, сэр?

– Да, все эти толстые переплетающиеся нити, такой сложный узор.

– Хорошо…

– А теперь представь вязальные спицы, создавшие его. Только спицы. Большие, негнущиеся и… простые.

– Ладно… – Перевязывая Нейла, Медея прислушивалась к разговору.

– Вся эта планета – только вязальные спицы. Негнущиеся, прочные, простые. А реальность Гюль – предмет одежды, который связан ими, что-то, чего мы не можем увидеть, нечто комплексное и мягкое, переплетенное вокруг спиц.