Эдмонд Гамильтон - Ярость Звездного Волка

Можно было только догадываться, в чем причина такого холодного приема. Конечно, вряд ли в пользу Чейна говорило то, что он участвовал (хоть и не по своей воле, и не сейчас, а в далеком будущем) в разрушении одного из главнейших храмов Талабана, и арки Созерцания, что располагалась в море рядом с Побережьем. Возможно, что птицелюдям просто не нравились люди. Да мало ли причин…

«Не стоит огорчаться, приятель, – сказал себе Чейн. – Ты боролся за Цитадель вовсе не потому, что воспылал любовью к птицелюдям. И даже не из-за восхищения их храмами, скульптурами, картинами и прочими произведениями искусства. Долг и любовь – разные вещи, и смешивать их не надо. Тем более так, как это пыталась сделать королева Индра…»

Чейн вспомнил о бурной сцене, которая разыгралась две недели назад между ним и Индрой. Королева Талабана с неожиданной для такой прекрасной женщиной прямотой предложила ему остаться в Цитадели и возглавить армию роботов. Более того, она фактически предложила ему свою любовь! В обмен от него требовалось немного: забыть о своих друзьях из далекого двадцать пятого тысячелетия. И забыть и Миле и Лианне, что находятся сейчас в каком-то летающем Замке, в руках Верховного Магистра Евеналия.

«Даже не надейся, красавица! – с усмешкой подумал Чейн. – Слов нет, ты прекрасна и загадочна. И я мог бы обрести с тобой счастье… Но я человек из другой эпохи, и лишь гость в твоем времени. Мне нужно, чтобы ты помогла бы мне вновь вернуться в мое время – я сам не могу такое сделать. И конечно, я хочу уйти в будущее не с пустыми руками. Ты обещала мне многое рассказать из истории Галактики, и я не уйду, пока не узнаю все, что мне будет полезно в будущей борьбе с Орденом!»

Не выдержав, он вскочил на ноги и подошел к окну, что располагалось позади кресла. Оттуда открывался прекрасный вид на Цитадель – огромную, уходящую в облака пирамиду с десятью уступами. Жаль, что ему не удалось толком рассмотреть ее изнутри. Из скупых фраз Индры он узнал, что в Цитадели сосредоточены сотни центров творчества для работников искусств, научных лабораторий, музейных центров, библиотек, архивов и прочее, прочее, прочее. Этот огромный муравейник (или, вернее, гигантское птичье гнездо) являлся храмом Культуры, призванным не только сохранить цивилизацию на Талабана на веки веков, но и способствовать расцвету культур на многих тысяч миров Границы.

Положительно, ничего подобного в Галактике ему не приходилось встречать! Федерация Звезд, объединяющая сотни тысяч миров людей и гуманоидов, ставила перед собой совсем другие задачи. Однажды, несколько лет назад, адмирал Претт в порыве откровенности поведал своему молодому другу с Варги о том, как проходит вовлечение новых миров в Федерацию.

Поначалу на новые миры ступали «дипломаты» с Земли или Веги. Их методами работы являлись сбор информации, подкуп политиков и формирования тайных агентов влияния, шантаж, а порой и терракты. Если на данной планете царил мир, то «дипломаты» с помощью подкупленных политиков умело разжигали национальные или религиозные конфликты. Если экономика планеты пребывала в состоянии стабильности, то «дипломаты» с помощью агентов влияния искусно разрушали эту стабильность. А потом подкупленные средства массовой информации внушали народам мысль о грядущем губительном кризисе. Выход, разумеется, у них был лишь один: добровольно вступить в Федерацию Звезд, присоединившись к другим «цивилизованным мирам», где якобы царило повсеместное изобилие и процветание.

Случалось, и нередко, что этот план не срабатывал. У многих гуманоидных народов веками развивалось очень сильное чувство национального самосознания, и любых чужаков они и на дух не переносили. Тогда вступал в действие славная Внешняя Разведка. С помощью подкупленных политиков между несколькими соседними мирами раздувалась небольшая межпланетная война. Гасить пожар по просьбе лидеров планет прилетали корабли славного космофлота Федерации. После нескольких доблестных боев война гасла, но не до конца. Чтобы она не разгорелась вновь, лидеры ослабленных, покрытых развалинами планет, обращались к Совету Федерации с настоятельной просьбой основать на их мирах постоянные базы космофлота. Ну, а дальше зачастую все шло как по маслу.

Зачастую – но далеко не всегда. Многие гуманоидные народы уж больно не любили расу людей, считали ее коварной и эгоистичной. Да и слова «свобода» и «независимость» значили для них очень много. Ну, на этот случай у Совета Федерации существовали другие, так называемые «жесткие варианты». На планетах сначала высаживали так называемые «миссии Доброй Воли» из числа миссионеров, торговцев, деятелей культуры и прочих пешек. А потом провоцировалась «ночь длинных ножей». Толпы разъяренных дикарей уничтожали людей Федерации (обычно двоих-троих, остальных разведслужба тайно вывозила с планеты). Но шум поднимался страшный. Совет Федерации собирался на срочное заседание. А затем средства массовой информации поднимали крик на всю Галактику: наших бьют! Как дикари с планеты Икс посмели уничтожить нашу мирную миссию? Мы не потерпим… жизнь каждого члена Федерации священна… Ну, и так далее. А потом на планету Икс посылалась эскадра крейсеров, которая осуществляла «справедливое возмездие». За двух-трех терран жители планеты Икс платили жизнями десятков тысяч своих граждан – впрочем, жертвы среди них никто толком и не считал. А потом следовало падение очередного «преступного режима», его заменяли марионетки из числа заранее отобранных аборигенов, готовых на любых условиях сотрудничать с Федерацией. А эти условия обычно бывали весьма жесткими: Федерации постоянно не хватало ресурсов, в первую очередь энергетических. Ну, а потом из «Новых членов Федерации» высасывались все остальные ценности, включая самых талантливых аборигенов. Им милостиво разрешали навечно поселится на одном из развитых миров Федерации, а некоторым, особенно ценным кадрам – даже на Веге. Но на Землю, прародительницу галактического человечества, гуманоидов почти не пускали. Здесь жили в основном только чистокровные хомо сапиенс.