Михаил Михеев - Герои чужой войны

Последней лежала текущая сводка. Дон Кастелобату внимательно просмотрел ее — все как обычно. Из системы вышли три корабля, вошли четыре. Три идентифицированы, четвертый пока нет, но он еще далеко, на пределе дальности систем обнаружения. Судя по массе и габаритам, транспортный корабль с набитыми трюмами. Ну, замечательно — еще кто-то решил заняться торговлей, а клиенты никогда не бывают лишними. Благосклонно кивнув собственным мыслям, дон Кастелобату собственноручно сварил кофе и, сев в кресло с чашечкой в руке, зажмурился от удовольствия. Он так и сидел в тот момент, когда с внешних стыковочных узлов «Ретвизана» стартовали первые «Скаты».

— Это что такое?

Дожевывающий бутерброд лейтенант обернулся к оператору:

— Что у тебя, Джозеф?..

— Взгляни сюда, Роджи. Я такого еще не видел.

Лейтенант вздохнул. Смотреть ему не хотелось, даже бутерброд доедать не хотелось. А хотелось ему ширнуться, вот только нельзя. И не до конца смены нельзя, а вообще нельзя — дисциплина в последнее время стала железная. Не успеешь оглянуться, как с должности полетишь, а потом и вовсе на органы отправят. Поэтому лейтенант отложил недоеденный бутерброд и со вздохом склонился над экраном.

— Ну, что у тебя?

— Вот…

Техник щелкнул клавишей, прогоняя запись увиденного в ускоренном темпе. Лейтенант без интереса посмотрел, как объект, вероятнее всего, транспортный корабль, неспешно тормозит, а потом от него вдруг, как солнечные лучи, рвутся в стороны десятки мелких объектов.

— Что за хрень? — пробормотал он, не глядя, щелкая по клавиатуре. Все же он был профессионалом, пусть и с подмоченной репутацией, заставившей когда-то покинуть регулярный флот. — Может, это датчики барахлят… Черт!

— Что? — сунулся под руку Джозеф.

— Общую связь! Живей, живей! Это имперцы, это их «Скаты», я такую засветку ни с чем не спутаю!

Но включить связь Джозеф не успел. Короткая вспышка — и имперский линкор с немыслимого расстояния одним выстрелом разнес станцию контроля пространства в мелкую, добела раскаленную пыль. Эти два человека, составляющие ее гарнизон, стали первыми, но отнюдь не последними жертвами начинающегося сражения.

Имперцы привыкли разговаривать с позиции силы, и Демин не собирался отступать от этой хорошей традиции. Подойдя на дистанцию, с которой сканеры пиратов должны были пробить его защиту и получить возможность идентифицировать корабль, он начал действовать. Вообще-то, может быть, и рано, в своих расчетах он опирался на данные по современной аппаратуре Конфедерации, а у пиратов вполне могли оказаться куда более слабые системы обнаружения, но лучше было не рисковать. Именно поэтому, пройдя установленную для себя черту, он отдал команду — и «Скаты» и «Мурены» рванулись с внешней подвески. Пилоты, сидевшие последние двадцать минут в кабинах своих машин, дружно запустили двигатели и понеслись вперед с максимальным ускорением — им надо было успеть занять позиции до того, как начнется большая свалка. В следующий момент сработали пиропатроны, и мощные титановые фермы, отброшенные в стороны, закувыркались в космосе. Почти сразу открылись массивные ворота ангаров, и крыло линкора в полном составе покинуло корабль. Люки закрылись. Все, теперь пришла очередь пушек.

Линкор чуть заметно вздрогнул — двигатели, выходя в боевой режим, выплюнули в космос пучки голубовато-огненной плазмы. Гигантский корабль начал стремительно ускоряться, и минуту спустя его орудия главного калибра уже вели обстрел Тортуги, неожиданно для всех частый и точный. На дистанции, с которой артиллерия противника еле-еле доставала бы до цели, орудия «Ретвизана» могли вести прицельный огонь, чем Демин сейчас и пользовался. И не чувствовал никаких угрызений совести, что может убивать врага, не получая ни снаряда в ответ.

Первый удар имперцы нанесли по станциям контроля пространства. Это была азбука любого боя — ослепить врага, не дать ему вести прицельный огонь и вообще понимать, что творится вокруг. Тем более что станции контроля пространства располагались на периферии охраняемой зоны и были слабо прикрыты. Сейчас эти станции безжалостно расстреливались, и хрупкие колпаки радарных установок и операторских комплексов лопались под ударами имперского оружия, как гнилые орехи. Силовые поля, предназначенные для защиты от метеоров и космического мусора, оказались абсолютно бессильны, когда по ним прошелся огневой вал, и через несколько секунд Тортуга ослепла.