Юрий Корчевский - Медаль для разведчика. «За отвагу»

Затем немцы стали стрелять из минометов более крупного калибра. Наши войска в долгу не остались. Сначала из пулеметов стрелять стали, потом несколько раз выстрелила пушка. Несколько минут огня с обеих сторон, потом внезапно стихло.

Зато Игорю понятно стало – на нейтральной полосе они. За спиной немцы, удаление двести, впереди наши, уже подальше, метров четыреста будет. Огнем стороны четко обозначили себя. Надо выбираться к своим. Немцы могут выслать к самолету разведку.

– Голодная, ты как? К своим надо.

– Слабость, голова кружится.

– Потерпи.

Игорь выбрался из воронки, вытянул летчицу.

– Теперь ляг на левый бок.

Сам к девушке спиной прижался.

– Правой рукой меня обними.

Ухватился за ее правую руку, перевернулся на живот. Девушка оказалась лежащей на спине Игоря. Так делали, когда надо раненого тащить на себе. Он поднялся на четвереньки.

Все удобнее, чем ползти. Стоя на ногах еще лучше, но опасно. Пулеметной пулей обоих насквозь пробьет, если угодит. Так и передвигался – на руках и коленях. Автомат мешал, назад, за спину не перебросишь, там летчица, а спереди он болтался на ремне, задевал о землю. Об одном молил Игорь – лишь бы не минное поле. Конечно, можно рукой перед собой землю проверять, но тогда скорость резко упадет, да и нагрузка на вторую руку, опорную, возрастет. Все же груз на спине.

Пару раз приходилось отдыхать. Ложился на живот, переводил дыхание, снова поднимался. Пот глаза заливал, стряхивал, мотая головой. Да когда же наши позиции? Как будто небо услышало, окликнули из окопа:

– Стой! Пароль!

Игорь выматерился.

– Лучше помог бы, раненого тащу.

Какое-то движение впереди, через пару минут боец возник. Вдвоем взяли летчицу, понесли, уже не пригибаясь.

Уже перед нашими траншеями боец спросил:

– Это по вам немцы стреляли?

– Ага, подбили самолет, кое-как дотянули до нейтралки.

– Повезло.

Перед траншеей уложили летчицу на бруствер, спрыгнули на дно стрелковой ячейки, девушку на руках бережно сняли.

– Ты постой, я сейчас санитаров позову.

Игорь к стенке траншеи прислонился. Саднили колени, брюки на них изодраны. Вскоре пришли два санитара, а с ними взводный командир. Фонарик зажег, посветил на Игоря. Санитары сразу в сторону шарахнулись. Форма на Игоре немецкая, в заблуждение ввела. А лейтенант и глазом не моргнул.

– Кто такие?

– Разведотдел армии. Самолет подбили, дотянули до нейтралки. Немцы самолет подожгли. Летчица ранена.

– Так это же ба… Женщина?

– Именно. В разведотдел армии сообщить надо, а ее в госпиталь.

– Разберемся. А вы чего встали? Поднимайте раненую и в медсанбат! – приказал лейтенант санитарам.

В землянке лейтенант смог дозвониться до штаба дивизии, положив трубку полевого телефона, сказал:

– Обещали в разведотдел армии сообщить. Ты бы не выходил в траншею, здесь посидел. У меня новобранцев во взводе половина. Стрельнут с перепугу. Выпить хочешь?

– И поесть тоже.

– Организуем.

Игорь успел перекусить, как телефон зуммер издал. Лейтенант снял трубку.

– Девятый слушает. Да, да, понял, обеспечу.

Положив трубку, сказал:

– Приказали обеспечить тебя охраной и в штаб полка доставить. Накинь, вернешь потом моим.

И протянул плащ-накидку. Лейтенант вызвал двух бойцов, оба в возрасте за сорок, серьезные дядьки.

– В штаб полка проводите. Чтобы ни один волос с его головы не упал, а то своей головой ответите.

Встретил Игоря ПНШ по разведке.

– Телефонировали из штаба армии. За тобой машину пришлют. Есть будешь?

– Перекусил немного.

Довольно быстро к штабу подкатил «Виллис», в нем знакомый майор Гуков.

– Вернулся? Мне доложили – самолет сбит, на нейтралке. Пакет цел?

Игорь вытащил из кармана пакет, передал. Майор пакет осмотрел, кивнул довольно.

– Ну, Катков, большое дело сделал. Можешь дырку в гимнастерке вертеть.

ПНШ – помощник начальника штаба.