Вадим Попов - Шаман. Охотник за планетами

Новый звук оплеухи. Снова стук шагов и обрывки фраз вдалеке.

Яр открыл глаза и поднял голову. Картина, которую он построил на основе своих чувств, была верна. Это был довольно большой деревянный сарай, сквозь наметившиеся прорехи в потолке проглядывала металлическая кровля чердака. В углу столпилась ржавая сельхозтехника. Посредине помещения стоял гигантский блестящий бак из нержавейки, вроде винодельного чана, метра четыре высотой, с подогревом. Теплый запах молока, как понял Яр, доносился именно оттуда. Рядом с баком на суперсовременном вилочном погрузчике был укреплен большой деревянный крест из темного старого дерева, с которого свисали ремни для привязывания жертвы. Крест был пуст. «Пока пуст», — подумал Яр. Через дверь в правом углу в сарай по одному, по двое заходили люди: здесь были только мужчины. Обычные сельские жители в джинсах, сапогах, брезентиновых штормовках. Кое-кто был одет как на праздник: в потертые черные костюмы, начищенные ботинки, мягкие шляпы.

В двух шагах от Яра стоял красный как рак и длинный как жердь испуганный парень лет двадцати. В руках его было старое огнестрельное ружье. Вокруг парня нервно прохаживался высокий худой старик в джинсовом костюме с седым ежиком волос и явно ждал повода закатить своему подопечному еще одну пощечину. Чуть в стороне поочередно глядели то на Яра, то друг на друга лысый толстяк в пиджаке с протертыми локтями и мальчишка лет пятнадцати. Толстяк сжимал темную от пота рукоятку гражданского станнера, оружия, внешне выглядевшего как армейский мини-лучевик «Тесла-А», но по своей мощности малопригодного для чего-то более серьезного, чем оборона от бродячих собак.

Пластиковые наручники на запястьях Яра крепились к двум трубам на стене сарая, он дернул за них, закряхтел и энергичным кхеканьем прочистил горло.

— Интересно, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, — карает ли Господь за ошибки любящих его и уверенных в правоте своей сильнее, нежели грешников, не ведающих, что творят?

Оба парня и толстяк вылупили на него глаза, а старик, чуть прищурив глаза, двинулся к Яру скользящей походкой. Сейчас он напоминал изготовившуюся к атаке ирканскую лавовую змею, готовую прыгнуть из бурлящего раскаленной магмой гейзера на лицо незадачливому охотнику.

— Не тебе, языческое мурло, рассуждать об этих материях, — сказал старик вежливо и зло. Его рука исчезла под полой куртки и вернулась с зажатым в кулаке широким лезвием охотничьего ножа. — Лучше скажи-ка, псих, рассказывал ты кому-нибудь о Лиде и о мальчике, кроме команды вашего корабля?

— Никому, кого вы могли бы знать.

Лезвие стало приближаться к глазам Яра.

— Кому я мог успеть сообщить?

Лезвие остановилось.

— Верно, псих. — Старик ухмыльнулся, оглядываясь на подходивших мужчин. — Все вы становитесь шелковыми, когда жизнь за шкирку возьмет.

— Вы тоже станете шелковым, когда ваши… — Яр поднял глаза к потолку, подбирая нужное слово, — …ваши односельчане поймут, что вы, скажу мягко, ошибаетесь в том, что творите. Когда они поймут, что детей приносили в жертву не Богу, а вашей ошибке, думаю, вы станете похожи на шелковые лоскуты. И это случится очень скоро, дед Сергей.

Старик, как и ожидал Яр, не разозлился. Вызвать гнев профессионального политика или проповедника не так-то просто.

— Я же говорю, не тебе об этом судить. Ты не в кладовке со своими друзьями по единственной причине — я хочу, чтобы ты сам почувствовал, насколько ты ошибаешься, пытаясь идти на поводу этой курицы-мамаши и пытаясь помешать нам. Этот человек пытается обвинять нас в жестокости. — Дед Сергей обвел глазами окружившую их кольцом молча сопящую паству. — Он не понимает… — Голос проповедника взлетел под крышу сарая вместе с воздетым кверху пальцем — …что пытается встать не на нашем пути, а на пути Бога! И эта попытка смешна.

Толпа притихла и слушала. Некоторые смотрели на Яра сочувственно, но во взглядах большинства сквозила неприкрытая неприязнь. Среди обступивших его он заметил одного из полицейских.

— Бог словно колесо, под которое ты сам кладешь свою шею, словно овца, подставляющая горло под нож, ибо в том ее предназначение. Разве не был полон решимости Авраам принести в жертву сына своего Иакова, когда Бог пожелал испытать силу его веры?

Мужчины вокруг закрестились. Теперь, когда его окружала толпа, Яру была видна только верхняя часть деревянного креста, укрепленного на погрузчике. В момент паузы в речи деда Сергея он услышал щелканье пряжек, и на фоне верхушки креста мелькнуло бледноватое отрешенное лицо Игорька.