Вадим Попов - Шаман. Охотник за планетами

— Мне это нравится все меньше.

Яр и Аккер переглянулись, и Яр, остановившись в паре шагов от дверей, чуть пригнулся и поднял руки с бластерами заградительного огня на уровень груди. Нинель и священник с оружием на изготовку метнулись к правой притолоке. Аккер коснулся сенсорной пластины под сканером сетчатки, и двери медленно разъехались в сторону. Изнутри потянуло горелой пластмассой.

Яр, чуть разведя руки в стороны, осторожно заглянул внутрь. Потом коротко кивнул, и они вчетвером вошли. Двери за ними с шелестом закрылись.

Большую часть огромного зала занимала наполовину утопленная в полу круглая громада реактора: полусфера, превращавшаяся в металлическую трубу, которая скрывалась в потолке. Внутренний пост охраны пустовал. Все здесь сияло белизной — и плитка под ногами, и стены, и столы, и стулья, и кожухи компьютеров.

Терминалы с рабочими местами занимали всю стену, большая часть из них была разворочена выстрелами из бластера. Под ногами хрустели осколки, по одному из белоснежных компьютерных кожухов лениво стекала на пол струйка иссиня-зеленоватого пламени.

— Противопожарную систему я тоже отключил. Не слишком-то приятно беседовать по шею в пене, лучше уж немного подышать дымом, верно?

Голос шел сверху. Фигура говорящего, казалось, висела в воздухе между полом и потолком.

— И не надо в меня так истово целиться, здесь силовое поле.

Мужчина в идеально отглаженной форме экспедиционного корпуса ордена Креста и Полумесяца безо всякого стеснения сплюнул, и лужица слюны расплылась по невидимой плоскости.

Нинель и Аккер опустили стволы, а отец Федот неожиданно сказал:

— А я вас знаю. Я видел вас в орденской комиссии… когда меня не приняли.

Мужчина улыбнулся.

— Все верно. В тот раз мне самому захотелось посмотреть на пастыря, так отважно превышающего свои полномочия, но не умеющего справиться с доверенной ему паствой. Одно из самых приятных занятий — наблюдать за человеком, который зашел слишком далеко. Причем смотреть на него и разговаривать с ним, когда он еще не знает, что уже прошел точку невозврата.

Улыбка говорящего стала еще шире, но улыбались только губы. Глядя в его синие глаза, Нинель почему-то подумала о льдинках в глазах убитых, пролежавших всю ночь под холодным осенним дождем.

— Хочешь перед нами покрасоваться? — спросила она с усмешкой.

— А как же! Ведь сейчас мое удовольствие в четыре раза больше — я вижу сразу четырех людей, зашедших слишком далеко и еще не осознавших этого. Впрочем, а можно ли считать тебя, Яр Гриднев, человеком?

— Кто ты? — спросила Нинель.

— Сергей Вертун, — поклонился человек наверху. — Во всяком случае, это имя мне нравится, и оно не хуже любого другого. Заместитель гроссмейстера ордена. Разведка, контрразведка и прочие интересные вещи. И я буду с вами говорить.

Он махнул рукой в сторону закрытых дверей.

— И пока я этого хочу, нам никто не помешает. А вам деваться некуда. Так что устраивайтесь поудобнее, зашедшие слишком далеко люди… и получеловек, воспитанный разумными кошками.

— Яр — наш друг. А ты — фигляр, — сказал Аккер.

— Есть грех, — состроил покаянную гримасу Вертун. — Впрочем, кто же без него? Скольких вы убили за свою жизнь, уважаемый Аккер Аккер? И не только на войне, а начиная с детства на той сквоттерной планетке, которую вместе с вашими сообщниками пытались оттяпать у ордена?

— Аккер, не заводись, — прошептала Нинель. — Он этого и хочет.

— Я никого не завожу, прекрасная Нинель Камински, любительница простреливать ноги пожилым женщинам. Ай-ай-ай, это же так нехорошо!

Нинель как можно более равнодушно пожала плечами.

— Пошел ты…

— Про нашего святого отца я уже упомянул, но интереснее всего в вашей компании Яр Гриднев, — продолжил Вертун, не обратив внимания на реплику Нинель. — Человек, променявший право зваться человеком на право зваться разумной кошкой… и продавший истинную веру за языческую подделку. Ну не смешно ли?

Нинель усмехнулась.

— Бедняга тронулся умом… мания величия налицо.

— Ну что вы, Нинель!

Сергей Вертун развел руками и сделал несколько танцевальных па.

— Мания величия — это одно, а объективное осознание своего величия — это совсем другое. Это вам кто хотите подтвердит. Спросите, например, вашего друга Яра. Он всегда считал себя лучше меня, но сегодня я тут, наверху, а он — внизу вместе с вами.

— Что? — переспросил Аккер и взглянул на Яра. — Ты его знаешь?