Евгений Алексеев - Замерзшая Земля [СИ]

А сам выглянул и осмотрелся. Бандиты поджидали нас у экранолёта, и когда парни выскочили, встретили огнём. Грегора лишь ранили в плечо, а вот Андре попал в переплёт.

Стрелять из плазмагана бессмысленно — можно повредить экранолёт.

И тут я решился на феерически опасную авантюру, нет, просто идиотскую, другого слова не подберёшь.

— Подсади меня, — скомандовал я.

Грегор удивлённо воззрился на меня, потом перевёл глаза наверх. На высоте метров трёх шёл небольшой извилистый уступ. Еле-еле можно уместится.

— Это безумие, майор! Нет, — он помахал головой.

— Это приказ! Давай!

Грегор присел, а я вскарабкался на его колени, перебрался на спину и затем прыгнул на уступ. Ух ты! Голова закружилась. И я чуть не свалился вниз. Сказалась ночь, которую мы провели в кровавой перестрелке. Но раскинув руки, прижался всем телом к ребристому холодному камню. Медленно переступая, стал продвигаться вперёд. Только бы не заметили, только бы не заметили, — стучала в голове мысль.

Глянул через плечо — внизу блестел край фонаря кабины. А совсем рядом, в шагах десяти залегли бандиты. Ну, кто не рискует…

Я оторвался от стены, сгруппировался и прыгнул. Фонарь кабины услужливо приподнялся. Я устроился за штурвалом, костяшки рычага управления удобно легли в ладонь — двинул его вперёд на максимум. Винт взревел раненным зверем, экранолёт швырнуло влево, потом вправо. Он взвился вверх, вжав меня в сидение. Я лихо развернулся, и, стараясь не замечать звона пуль, отскакивающих от обшивки, перелетел к парням. Завис над ними, открыл фонарь.

— Давай, Грегор! Андре тащи!

Грегор бережно приподнял обмякшее тело, уложил на заднее сидение. Забросил пару мешков с оружием и сам прыгнул рядом ко мне.

С дикими воплями бандиты выскочили из укрытий, начали беспорядочно палить.

Но мы уже красиво уплывали в небо, раскрашенное пастельными мазками облаков.

Система сообщила о благополучном завершении миссии. Выдала сто баллов, а я мысленно выругался. Мы, можно сказать, прошли через ад, а тут всего сто баллов. Прикинул, куда их распределить. На интеллект что ли потратить? А то получается, что я — клинический идиот. Но сделать это опять не удалось. Хотел вывести список летательных аппаратов и миссий, которые мог бы открыть. Но эта строчка в меню оказалась не активной. Зараза! Столько потратить сил, нервов и на тебе. Тратить на здоровье, ловкость и силу я не стал. Вообще, заметил, что раскидывание заработанных баллов ничего не прибавляло к моим физическим способностям. Словно я мог использовать только собственные достижения, которые приобрёл в реальной жизни.

Стало вдруг клонить в сон. Я встряхнул головой, попытался прокрутить картинки кровавой заварушки, через которую только что прошли. И азарт, что нам удалось выбраться, не дал упасть носом на штурвал.

Показалась горная гряда и серо-зелёная равнина. Радость подкатила к горлу — мы вернулись. Я опустил экранолёт и тут же скомандовал подбежавшему Стефану притащить аптечку. Он кивнул и мгновенно исчез.

Андре выглядел паршиво. Я прижал два пальца к его сонной артерии — пульс не прощупывался.

— А ты как, Грегор? Рука как?

— Нормально всё, — буркнул он.

— Чего хмурый такой?

— Зачем мы его спасли? — кивнул в сторону Андре. — Он же бандит!

Я не успел возразить — подбежал Стефан, принёс белый сундучок с красным крестом. Я вытащил шприц и задёрнул рукав у Андре. Грегор сидел на подножке экранолёта, опустив голову. Лишь пару раз бросил хмурый взгляд — понаблюдал, как я делаю укол и отвернулся, будто не одобрял моих действий, но возражать не захотел.

Я похлопал Андре по щеке, открыл ему веки, проверил, как зрачки реагируют на свет. Как бы этот парень не превратился в зомби, если это магическое средство вытащит его с того света.

— Он ведь помог нам, — я присел рядом с Грегором. — Если б не он, контрабандисты нас растерзали. А он место показал, стрелял вместе с нами. Можно сказать, бок о бок. Знаешь, человеку всегда надо шанс дать, — я похлопал Грегора по плечу.

Сзади послышался шорох, я подскочил, как ужаленный, рука рефлекторно потянулась к револьверу. Андре, немного покачиваясь из стороны в сторону, уже сидел, но взгляд был мутный, а лицо все ещё бледное, синюшное, как у утопленника. Лишь через мгновение, показавшиеся вечностью, на его щеках проступил румянец, а глаза прояснились, заблестели. Медленно поднялся, вылез наружу.

— Как чувствуешь себя, паря? — поинтересовался я.