Стас Устенко - Демонстрация силы

– Обвал в пятидесяти метрах сзади, глухой.

– Задний ход, всю мощность на гусеницы. Включить задний бур.

– Электрогенераторы дают десять процентов. Лодку им не сдвинуть с места.

– Результаты проверки?

– Что-то с топливом. Не уверен, возможно, саботаж. Такое чувство, что половину пути мы прошли с нормальным баком, а сейчас в нем оказалась вода.

– Полная остановка всех систем. Перезапуск.

Пять минут в абсолютной темноте. Я пытаюсь думать о Германии, но в голову лезут лишь чулки Изабеллы. Три дня назад, обедая, познакомились с ней, вечером уединились в гостиничном номере. Она была… Слабое мерцание. Похоже, нет мощности даже для освещения.

– Капитан, генераторы дают два процента мощности. Система перешла в режим максимальной экономии энергии. Заряда аккумуляторов хватит на час. По протоколу…

– Вальтер, отставить. Помню протокол. Если через час не будет найдено решение проблемы, будьте уверены, подорву лодку. Жаль, конечно, что спасательные капсулы отсутствуют на борту, но в следующих версиях «Змея» они точно будут.

Право слово, я произносил все это с полной уверенностью, что смогу это сделать.

– Было приятно с вами служить.

– Мне тоже, – буркнул я.

Хуже всего ощущать себя запертым в каменной ловушке.

– Что говорим команде?

– Плановая часовая вентиляция.

Через минуту боцман вернулся и молча сел. Я достал бутылку и два стакана. Странно, но даже сейчас страха не было. Разлил двадцатилетний виски, почти всю бутылку – стаканы под самый край. Мы молча выпили. Разлил остатки.

– Капитан, можно с вами поговорить как с товарищем? – спросил боцман.

Ну вот, и старого морского волка пробрало – решил подушевничать. Впрочем, мы и раньше с ним вели умные беседы о смысле мироздания. Сейчас, пожалуй, самое время расставить все точки над «i».

– Что же нам еще остается? Или есть идеи, как нам вернуться домой?

– Идей нет. Зато пришло в голову совсем другое. Прошу прощения, если что…

– Да говорите уже.

– Капитан, с какого возраста вы себя отчетливо помните?

– А что?

– Вот если вы теперь оглянетесь назад – то изменилось ли ваше мироощущение? Я имею в виду не жизненный опыт, не вызубренные прописные истины, не набор заумных слов, а именно ваше мировосприятие и ощущение себя в мире. Есть ли различие с тем, что чувствуете сейчас?

– Нет. Никаких различий…

– Получается, что какими мы приходим в мир, такими же и уходим? Неизменными… В чем же смысл?

– Смысл, я думаю, в оценке ситуации. Пример – как вы сейчас воспринимаете происходящее?

– А разве от восприятия что-нибудь зависит? Взорву я лодку или нет, все равно обратного пути нет. Ну, отсрочим конец на несколько часов, на сколько воздуха хватит…

– Как сказать. Ведь своими действиями на исход мы повлиять не можем, зато можем изменить отношение к происходящему. Итак…

– Страха нет. Да и других эмоций – тоже. Сам себе удивляюсь, до чего спокоен.

– Ни малейшего?

– Ни капли…

– Пойду проверю генераторы, – пробормотал боцман и начал что-то крутить на панели. – Мощность растет.

– Что?! – вскинулся я.

– Уже тридцать процентов, нет… сорок. Похоже, было что-то вроде пузыря в системе подачи топлива… Пятьдесят.

– Включить бур.

– Мы снова двигаемся.

– Вальтер, это была проверка?

– Капитан, ваше восприятие запустило лодку, поверьте. Ваше бесстрашие.

– И ваши наводящие вопросы?

– Я был в отчаянии, как и вы, но я дрожал от ужаса.

– Почему-то я вам не верю…

– О‐о‐о! Да вы настоящий Терминатор! – попробовал Рамон пошутить, но заметная бледность выдала его тревогу. – Или это у вас протез?

– Протез, говорите? – переспросил Евгений Сергеевич, надрезал себе кожу за ухом и, надорвав его, повернулся к нам. Его череп не имел ничего общего с человеческим. Это был набор составных пластин из такого же белого пластика.

– И что все это значит? – спросил я, почему-то не чувствуя опасности в хозяевах дома.

Хотели бы они что-то сделать с нами, уже сделали бы.

– Я начну издалека, – проговорил Евгений Сергеевич, аккуратно залепляя «раны» полосками надорванной «кожи». – Молодые люди, приходилось ли вам размышлять на тему, почему правители стран меняются – а толку в этом никакого? Скажем, вот был СССР, потом начали борьбу с плановой экономикой, бюрократией и…

– И мы сейчас живем в такой же номенклатурной системе, но с еще большей бюрократией, – резюмировала Кристина.