Стас Устенко - Демонстрация силы

– Раздавите их.

Океан конницы покрывается волнами и движется вперед – на жалкую (двадцать тысяч, не больше) армию противника. С места, где разбит шатер, не видно подробностей, но запах крови чувствуется даже здесь. Через час все кончено, Рубикон перейден. Старшие – Джучи, Чагатай и Угэдей, а также Толуй, управятся с остатками былой славы китайского народа.

Кешиктен, личный стражник, подносит ему воду. Прохладную. Этой свежести ему последнее время не хватает. Он не может уснуть, долгими ночами ворочаясь с боку на бок – мысли роятся в голове, наползают одна на другую и расцветают замысловатыми цветными всполохами, похожими на мыльные пузыри. Он и сам уже давно стал этими всполохами. Внезапно он вспоминает свою молодость. Что-то чистое и свежее. Когда его еще называли Тэмуджином. Это ощущение было там. Сейчас кажется, будто он смотрит на мир через мутное стекло. И даже на миг не может почувствовать его так, как раньше. Зато сейчас у него есть все золото мира. Стоило ли оно того? Чингисхан не знает ответа.

Кабинет Кристины располагался на первом этаже жилого дома недалеко от метро «Курская». Кто-то выкупил две квартиры, объединил их, сделал отдельное крыльцо-вход со двора и повесил скромную зеленую табличку «Медицинский центр». Более ничего на дверях написано не было, если не считать распечатанного на принтере листка «Надевайте бахилы!».

Больше всего меня смущают эти бахилы. И надевать их неудобно в узких тамбурах, и рвутся они часто, и снимать – морока, обязательно руки испачкаешь (электризуются, прилипают к ладоням). Причем сто раз видел, как сам медицинский персонал выходит из машин и идет внутрь без всяких бахил, даже сменной обувью не пользуется. Такое чувство, что бахилы – это не средство гигиены (и даже не экономия на уборке), а знаки отличия врача и пациента.

Пока я ютился между входной и второй дверью и надевал эти синие целлофановые мешочки на свои Prada, меня чуть не сбил с ног выходящий из дверей субъект. Огромный, ростом ну если не под два метра, то сто девяносто пять как минимум, он был одет в синюю, облегающую тело футболку, черные джинсы и ярко-красные сапоги-казаки. Торс его и руки переливались мускулами, громила явно не вылезал из тренажерного зала; талия была тонкой, просто осиной. Стрижка коротким ежиком, закрученные наверх усы, как у Сальвадора Дали. Глаз его я не увидел, их закрывали черные очки, а вот каучуковый шнурок на шее с серебряным черепом сразу отпечатался в памяти. Тем более что в черепушку были вставлены два рубина, в тон к его сапогам. Ну просто в кино сниматься!

Внутри, в узком коридорчике приемной, сидело, наверное, человек пятнадцать, а следом за мной зашли еще двое страждущих. Некоторые, видимо особо нетерпеливые или те, чья очередь подходила, столпились у стола охранника. Этот мрачный и суровый тучный человек собирал у всех новоприбывших паспорта, записывал что-то себе в тетрадь и непрестанно повторял: «Кристина Владимировна без предварительной записи не принимает! Вам на какую дату назначено?» Посетители шуршали что-то вполголоса, типа: «Вот наконец начала работать по записи, а последние два года общалась только со своими постоянниками». Радоваться этому или огорчаться, я так и не понял. С одной стороны, ажиотаж свидетельствует о том, что целительница работает эффективно, с другой – если раньше она работала только с постоянными пациентами, а теперь принимает всех подряд, не является ли это признаком деградации ее бизнеса? Ну да ладно, раз уже пришел…

– Проходите, – буркнул охранник и отложил мой паспорт в сторону.

– Как это? – почти закричал худой и длинный дедушка, сидящий в очереди. – Я уже три с половиной часа жду, запись была на два часа… Почему он сейчас?

– Тихо, тихо. Его сейчас Кристина Владимировна велела пропустить. Кто ждать не хочет – пожалуйста, никого не держим.

Ловя на себе косые взгляды, я протиснулся во второй предбанник – в нем стоял куда более удобный кожаный диван и красивый стеллаж с книгами по магии, парапсихологии, каббале и прочим оккультным наукам.

– Заходите, Майкл Борисович!

Я открыл тяжелую дверь кабинета и вошел. Убранство было весьма качественным: впечатляющий стеклянный стол, словно сошедший с фото лучших интерьеров, модное кресло. С этим всем контрастировал большой ортопедический матрас – он располагался прямо на полу в левой части кабинета. Сама Кристина Владимировна выглядела как кукла – лет тридцати, худая брюнетка с очень короткой стрижкой. Она была одета во все черное – тонкая водолазка не скрывала торчащих сосков груди-единички, на шее белела тонкая нитка жемчуга. На левой руке, конечно, Rolex Submariner. Лицо? Оно было симпатичным, с острыми чертами и тонкими губами. Карие глаза смотрели прямо, словно прожигали взглядом – из-за них Кристину нельзя было назвать красавицей. Уж больно тяжеловесным казался ее взор.