Николай Степанов - Рубежье 2

– Семеныч, вы сейчас создали живую воду? Так может ее лучше на черный день приберечь, чтобы зря не пропадала?

– Не получится, Мичел. Через пару часов напиток потеряет свою полезность, но уверяю, зря он не пропадет. Пейте.

– А вот сейчас мне хочется выпить за нашу невероятную встречу.

– Выпьем, – кивнул он. – Только после нельзя есть два часа.

– Ладно.

Опрокинул стаканчик, и меня конкретно повело. Наверное, даже под пытками сейчас не смог бы впихнуть внутрь ничего съестного. Очень захотелось прилечь.

– Лучше принять горизонтальное положение, Мичел, – посоветовал Семеныч. Он помог разместиться на полке и начал собираться. – На следующей выхожу, но попрошу, чтобы вас не беспокоили пару часов.

Он еще минут пять говорил о последствиях эликсира, но четко пообещал, что через пару дней все вернется в норму. Слушал его речи, как в тумане, пытаясь сосредоточиться на происходящем в организме.

Сложно описать нахлынувшие ощущения. Меня трясло мелкой дрожью. Казалось, что на коже вот-вот выступит иней, и в то же время жарило изнутри, будто там развели огонь. Примерно то же я уже испытывал, когда попался на уловку основной системы и был вынужден плавать в ледяном пруду… Как отключился – не помню.

Давно не видел столь ярких красок. Ослепляющее солнце в синеве неба то ли поднималось, то ли клонилось к горизонту. На сочном зеленом лугу то тут, то там виднелись желтые, красные и черные бутоны, источавшие умопомрачительные ароматы. Перед глазами мелькало множество слов, которые просто не успевал прочесть, при этом ощущал: что-то важное вот-вот должно произойти.

Предчувствия не обманули. Ближайшие ко мне цветы начали увеличиваться в размерах и распускаться, раскрывая лепестки. Из желтого выскочил краб-переросток, красный выпустил на свободу чешуйчатую пуму, а черный явил трехрогого гипноудава.

От неожиданности сделал пару шагов назад и споткнулся о палку. Подумал о выступающем корне, но заметил почти такую же лопатку, как у меня, разве что у этой штык был отполирован до состояния зеркала.

Поднял находку, глянул на свое отражение, поправил волосы и сразу почувствовал себя гораздо уверенней.

Краб подскочил первым. Когда замахнулся на него единственным оружием, членистоногий заговорил:

– Пожми мне клешню, и сразу получишь третий уровень умения.

Понимал, что сплю, и мне ничего не грозит, но как же было страшно! Может поэтому засунул лопатку в рукав и лишь затем протянул прикрытую сталью ладонь. Клешня стиснула лопатку до зазубрин в хитине.

– Третий уровень твой, Дмилыч, – сообщил краб и отполз в сторону.

– Играем в гляделки, – женским голосом вкрадчиво заговорила пума. – Если моргнешь позже меня, считай восьмую ступень своей.

Большая кошка вырастила под собой холмик и ее глаза теперь находились выше уровня моих. Да еще, как назло, меня ослепляло солнце – все было против ополченца с позывным Дмилыч. И как здесь победить – лопатку в нее бросить? Точно моргнет, но тогда может и свой хвост использовать, а я видел, как таким быка с ног свалило.

Однако мысль о лопатке прочно засела в голове.

«Должна же она меня выручить!» – я повертел кистью, не отводя взгляда от пумы.

То, что промелькнуло, едва не заставило меня вскрикнуть: «Эврика!» А потом солнечный зайчик от штыка лопатки ударил по глазам сопернице. Она моргнула.

– Восьмая ступень твоя, Дмилыч.

Когда удав предложил соревнование в гипнозе, я уже несильно удивился. Впрочем, и не расстроился, поскольку мысли о тактике появились сразу. Ведь главное – не смотреть ему в глаза, чтобы не проиграть. А для того, чтобы одержать победу, имеется все та же лопатка.

Гипноудав начал с покачиваний, от магии которых мой взгляд как-то сам собой устремлялся к его морде. Отводил глаза в сторону, вниз, вверх, но соперник лишь ускорял ритм, и движения рисунка шкуры словно заставляли смотреть четко в морду змеюки.

Когда сил сопротивляться почти не осталось, заслонил лицо лопаткой, зеркальной поверхностью к удаву. Похоже, трехрогий сам себя увидел, поскольку через пять секунд раздался голос пумы:

– Девятая ступень твоя, Дмилыч.

Убрал лопатку. Взору предстала картина скрученного в заковыристый клубок удава. Выходит, он сам себя загипнотизировал?

– Молодой человек, следующая станция Ерши, – разбудил меня голос пумы.

В купе стояла проводница и настойчиво трясла за плечо.

– Спасибо. Мне еще долго ехать?

– Через десять минут будем на месте, – женщина ушла.