Сергей Савин - Фонтан

Сегодня ночью он стал улиткой.

***

Мягкая земля гладила брюхо, и надёжный домик совсем не тяготил спину. Вкусная сочная тёмно-зелёная трава клонилась сверху. Цветы радовались свету. Круглое жёлтое солнце в бирюзовом небе ласково улыбалось. Оно столько видело смертей, что ещё одной его было никак не удивить.

Пьеро полз. Он старался изо всех сил. Как можно быстрее.

Сзади.

Оно сзади.

Оглядываться не было сил: он и так знал, что там. Розовый волк. Ротовые щупальца Пьеро нервно дёрнулись.

Розовый.

Волк.

Улитка.

Хищная.

Сзади хрустнуло, остро запахло чужой слизью. Пьеро удвоил усилия. Не удастся уйти – в пасти Розового Волка хрустнет и его панцирь. Волку плевать, он заглатывает прямо так, не жуя.

Не оглядываться. Пьеро перевалил через камень. На поворот уйдёт слишком много времени, и Волк не упустит шанс. В голове билась одна мысль: ну зачем он попёрся к тому дереву! Знал же, знал, что опасно, но нет, решил, что там трава сочнее.

Не сбежать. Страшный чужой запах становился всё острее. Не скрыться. Огромный коричневый монстр догонял.

Быстрее. Быстрее!

Пьеро полз и полз. Инстинкт гнал его вперёд, а паника хлестала по панцирю шипастым кнутом.

В голове стучало: Не уйти. Не уйти. Не уйти. Неуйтинеуйти…

Он хотел остановиться и не мог. Тело Пьеро всё делало само. Оно ползло вперёд. Так быстро, как могло.

Белые цветы над головой тянулись к солнцу. На длинном листке на безопасной высоте расположилась божья коровка. Маленькие чёрные глазки ехидно наблюдали за погоней.

Залезть на стебель? Стряхнуть коровку вниз, в пасть Волку?

Хищник шуршал травой совсем близко, разум Пьеро в панике рождал и тут же отбрасывал одну дурацкую идею за другой.

Принять бой?

Божья коровка понаблюдала ещё с минуту и поднялась в небо. Пьеро проводил её завистливым взглядом. Вот бы тоже уметь летать…

Трава кончилась. Брюхо обжёг чёрный камень. Широченная полоса камня тянулась и влево, и вправо, Пьеро-улитка не знал, что это. И раздумывать не хотел. С той стороны чёрной полосы колыхались васильки. Может быть, там удастся оторваться. Пьеро удвоил усилия. Он почувствовал, как чужие щупальца скользнули по панцирю. Словно облизали жадным гибким языком.

Вперёд!

Он полз по горячему камню. Силы таяли. Ещё чуть, и его жизнь кончится. Часть его, та, что видела сон, хотела остановиться и сдаться, но древний инстинкт истошно вопил: нет! Ни в коем случае! Борись!

Страшный рёв оглушил Пьеро, заставил замереть. Над головой пронеслось что-то гигантское, оно воняло металлом и смертью. Запах Розового Волка вдруг накрыл с головой.

Пьеро замер. Вот и всё. Он зажмурился, успев пожалеть, что не развернулся: если бы его жрали с головы, было бы не так больно.

Прошла секунда. Другая. Вдалеке застрекотал примолкший было кузнечик. Пьеро открыл глаза, сдвинул глазные щупальца так, чтобы посмотреть назад.

Он был там. Розовый Волк. Здоровенный, больше Пьеро раза в два, с чёрно-коричневым панцирем, вмятым в то, что совсем недавно было его телом. Длинные ротовые щупальца всё ещё тянулись к Пьеро.

Пьеро выдохнул. Металлическая смерть приходила не за ним. Скорее всего, ей вообще было всё равно, кого забирать, как и всем людским машинам. Всепоглощающий страх пропал, и Пьеро понял: сон окончен; можно просыпаться.

Пьеро открыл глаза и увидел над собой низкий закопчённый потолок с крылатой шестерёнкой. Символ мудрости и мира тускло светился бледно-голубым светом.

На соседней лежанке приборматывал, постанывал и подёргивался Влас. От старика веяло жаром, закатившиеся глаза поблёскивали в полутьме, воздух с хрипом продирался сквозь седую неухоженную бороду.

За серой занавеской, служившей дверью уже звучали приглушённые голоса и позёвывания – народ потихоньку просыпался и занимал очередь к последней кабинке с ультразвуковым душем. Неделю назад хватило на троих.

Пьеро пошевелил пальцами на руках и ногах, попробовал было повернуть глазные щупальца вправо, но вовремя вспомнил, что больше не спит. Пора было выбираться из спальника и идти на утреннее собрание.

***

Вот и овраг… Как его, русло.

Пьеро остановился в двух шагах от обрыва – если подойти ближе можно прокатиться на заднице до самого дна. Внизу, меж высохших до белизны, затвердевших до стали коряг, было пусто. Даже пауки-охотники ушли отсюда. Они простор любят, чтобы ветер к их засадам пищу подгонял. Красно-коричневые барханы в овраге лежали почти недвижно – там не дуло. Пьеро поднёс ладонь козырьком ко лбу. Он знал: входы есть, нужно их просто найти.