Станислав Сергеев - Товарищ жандарм

Они успели, и тело полковника, уложенное на носилки, Николаевич и один из посвященных казаков отнесли к заветному месту, пытаясь использовать Осташева в качестве ключа. Да, им удалось открыть дверь и вызвать Березина, Логинова и еще одного неизвестного человека, который с удивлением рассматривал обвешанных оружием людей, несущих на носилках раненого.

В этот раз никто не стал перегонять на эту сторону никакой техники и никаких грузов. Жизнь Александра Осташева, или, как он звался в своем мире, Александра Владимировича Звонарева, висела на волоске, и ему требовалось срочной хирургическое вмешательство. В этот раз окно снова закрылось, и только Рыжков остался на этой стороне.

С тех событий уже прошли долгие четыре месяца, но Маша с маленьким Славиком и Любкиным все равно приходила к дубу в ожидании появления любимого человека, но чуда пока не свершалось.

История пока шла по намеченному пути, разве что император теперь передвигался не в карете, а в блестящей самобеглой повозке, вызывающей зависть у всех монархов Европы. Управлял сим необычным аппаратом, называемым автомобиль, пожилой нелюдимый человек в пятнистой форме, которого звали Рыжков Олег Николаевич. Никто не знал, откуда появилась такая фантастическая машина и человек, ею управляющий, и это оставалось тайной, будоражащей последние месяцы все общество, наравне с событиями, произошедшими на приеме у светской львицы графини Черторыжской, которая по личному указу императора была заключена в Петропавловскую крепость.

С другой стороны, любой человек из будущего просто посмеялся бы над такой метаморфозой – от водителя симферопольской маршрутки до личного шофера Его Императорского Величества Николая I. Но в жизни случается и не такое…

Император во время движения часто с ним разговаривал, поражаясь тому, как изменилось мышление людей за сто пятьдесят лет. Да, его личный водитель был циничен, но часто говорил интересные вещи.

Как-то на вопрос о том, кто же был тот человек, который помог во время боя возле дома графини Черторыжской, Рыжков сначала не захотел говорить, но потом изменил решение. Вкратце, как он помнил из школьного курса и из той истории, свидетелем которой был, поведал про судьбу Германии, начиная от прихода к власти Гитлера, о Второй мировой войне и последующем разделе на ГДР и ФРГ. О восточногерманском Министерстве государственной безопасности и об одном из его сотрудников, в 1989 году вывозившем секретные архивы из охваченного восстанием Берлина, умудрившемся провалиться в прошлое и в нынешний момент являющемся личным секретарем и советником Отто фон Бисмарка, который в период Крымской войны будет занимать откровенно пророссийскую сторону и сделает все, чтобы Пруссия не выступила на стороне антирусского альянса.

Император надолго задумался. Информация была очень интересной.

– Почему вы об этом раньше не говорили?

– Он просил это рассказать только полковнику Осташеву, когда тот выздоровеет, и я дал слово…

– Интересно, откуда вы столько знаете?

– Когда отправляли командира на ту сторону, я с помощью Машки, ну, то есть княгини Тихвинской, покопался в архивах, самому было интересно узнать про этого немца.

– Насколько ему можно доверять?

– Человек жил и учился в России. Тем более и у него, и у нас общие враги. Во всяком случае, он на нашей стороне, а что из этого выйдет, время покажет. Думаю, командир разберется.

– Вы все еще верите, что полковник Осташев вернется?

Тут джип остановился, и император вздрогнул, увидев глаза своего водителя, который повернулся к нему лицом.

– Ваше императорское величество, Осташев – не тот человек, чтоб так просто погибнуть, я уверен, что он себя еще покажет и те, кто радуется его смерти или исчезновению, рано или поздно об этом пожалеют.

В салоне комфортабельного джипа повисла пауза. До императора дошло, что именно в этот момент он увидел настоящего Рыжкова. Внешне это был грубоватый и неотесанный мужлан, умеющий только виртуозно обращаться с автомобильной техникой, но тут перед ним предстал другой человек, знающий и верящий, не как фанатик или помешанный на религии, а как личность, абсолютно уверенная в правильности своего мировоззрения.

– Хорошо. Я буду надеяться, что вы правы. Уж слишком много завязано на вашего командира.

– Не беспокойтесь. Все еще впереди…

Как бы в подтверждение его слов, из дорогущих и качественных динамиков полилась бодрая, задиристая песня.