Василий Бурцев - Ленинский. Неизбежность бури.

Тут же, разорвав тишину, на всю округу взвыла система оповещения гражданской обороны. Стуча подошвами по лестнице, во двор выскочили люди, полицейские вперемешку с гражданскими, и побежали в сторону подвала в соседний корпус. Переглянувшись, друзья, наскоро накинув рубашки, бросились во двор вслед потоку людей в попытке выяснить причину массового забега.

– Что за паника, что случилось?! – наперебой начали кричать пробегающим мимо людям. Либо вопросы оставались без ответов, либо ответ состоял из нечленораздельных коротких фраз.

Жмыренко попытался встать на пути потока и остановить кого-нибудь, но чуть не был сбит с ног. В последний момент Дмитрий перехватил его за руку и выдернул оттуда.

– Чего встали?! Быстрее в подвал! – послышалось сбоку. Дмитрий перевел взгляд и увидел начальника смены, который уже схватил его за рукав и потащил за собой.

– Да чего бежать-то, мля, что происходит?! – Филатов повысил голос и бросился вслед за остальными.

– Война, млять, началась! Твою мать, ты в небо-то посмотри! – не поворачиваясь, прокричал дежурный. – Давай за нами, в подвале, может, пересидим, времени уже нет!

Дмитрий бросил взгляд вверх, через плечо и посмотрел на множество бело-оранжевых инверсионных полос, остающихся за яркими огненными шарами. От внезапно нахлынувшего осознания происходящего в кровь брызнул адреналин. Сердце зашлось в диком ритме. Филатов бросился за толпой. Сзади бежал криминалист, подгоняя остальных.

Вход в подвал находился в оборудованной нише первого этажа под внешней лестницей второго корпуса. Низкий тамбур из красного кирпича при входе замусорен отколовшимися от стен фрагментами. Было сыро, остро воняло мочой. Хлипкая деревянная дверь, с двух сторон обитая тонким жестяным листом, была выломана и лежала на полу при входе. Несколько больших круглых ламп за плафонами из толстого стекла, забранных металлической сеткой, освещали подвальное помещение. От наружной двери внутрь подвала вел короткий коридор, сразу за которым открывалось большое пустое пространство с широкими столбами, небольшими отдельными помещениями и перегородками. Прямо на бетонном полу расположились люди, лица которых выражали сильное напряжение. Пройдя по коридору несколько метров, Жмыренко с Филатовым опустились возле стены рядом с ржавой металлической дверью какого-то смежного помещения, настороженно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В подвале стояла тишина, нарушаемая редкими покашливаниями и шмыганьем. На поверхности выла система оповещения.

Удар!

Сильный грохот! Бетонный пол под ногами подпрыгнул, свалив всех тех, кто остался стоять, вздрогнул и как будто перекатился волами, с потолка посыпалось. Кто-то ойкнул, завизжали женщины, мужики выругались отборным матом. Свет сразу погас, и подвал окутала тьма, озаряемая лишь вспышками, проникающими сквозь проем выбитой двери.

***

14 октября,

садовые товарищества,

правый берег реки Волги,

восточнее Ульяновского

государственного

технического университета

Дмитрий вздрогнул. Открыл глаза, затаил дыхание, прислушался. За дверью послышался какой-то шорох. Скорее даже не шорох, а скрежет, словно кто-то осторожно оценивает прочность двери его убежища. Еще раз, еще и еще. Ритмично. Филатов расслабился, выдохнул. Скорее всего, ветка дерева скребет по двери в такт порывам ветра. Задремал, сквозь сон просто почудилось. Сталкер потряс головой, прогоняя остатки сна.

Это место на поверхности Дмитрий обнаружил в прошлую неудачную вылазку, когда охотники чуть не стали добычей и на след их группы вышел выводок собак. Тогда его другу и напарнику Евгению Жмыренко не повезло, и одна из этих громадных тварей дотянулась до его ноги, разодрав ее в районе бедра. Вместе с «Рыжим» – Васькой Томилиным, самым младшим членом группы, совсем еще юнцом, приставленным к опытным сталкерам для обучения, – пришлось оставить его на лестничной площадке учебного корпуса УлГТУ, расположенного в когда-то живописном месте на краю склона с видом на некогда широкую реку Волгу. А самому, отвлекая на себя внимание, увести стаю на склон, где раньше находились садовые товарищества. Эти товарищества садоводов до удара-то были большей частью заброшены, а после и вовсе превратились в непроходимые заросли. Кстати, о стае собак. Собаками их можно было назвать лишь условно. Мутировавшие из друзей человека твари превосходили своих предшественников в размерах. Шерсть росла клочками на белой, местами даже прозрачной коже, покрытой многочисленными кровавыми язвами. Голову украшала массивная зубастая пасть, иногда две, а также различное количество коротких ушей и глаз. С боков отростками свисали недоразвитые, атрофированные лапы и короткие хвосты. Собираясь в стаи, они почти не оставляли шансов повстречавшимся у них на пути живым существам. Все уже зависело от сноровки и везения последних.