Владислав Морозов - Охота в атомном аду

В общем, до сего дня «гости из будущего» меня не тревожили, и я уже начал помаленьку забывать, что они вообще существуют. Окружающий дурдом постепенно устаканился, а работа, за которую платили мало и куда менее регулярно, чем раньше, то была, то нет. Как обычно, в июле на дворе стояла удушливая жара, не особо спадавшая после захода солнца, и даже думалось в пропахшей пылью, раскалившимся асфальтом и выхлопным газом атмосфере замусоренного прокисшими липовыми и тополиными ошмётками июльского города как-то с трудом.

В общем, я сидел в квартире в полном одиночестве и читал. Книжку отнюдь не развлекательную и не предназначенную для «средних умов», а именно «Комментарии к русскому переводу «Похождений бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека», солидный том, толщиной едва ли не большей, чем сам роман. Хотя, если совсем честно, я её перечитывал уже не в первый раз. Лично меня подобное чтиво всегда успокаивает, поскольку оно полезно хотя бы с точки зрения развития серого вещества под черепной коробкой, а для историка так и вообще познавательно во всех отношениях. Потому что мало кто просекает все нюансы и тонкости краеведения, этнографии, географии и прочих деталей и мелочей столетней давности, которыми переполнен роман не слишком любимого сейчас на собственной родине Я. Гашека (это у нас в его честь до сих пор улицы названы, а за что его любить нынешним вестернизированным чехам, если он во время российской Гражданской войны с самого начала воевал за красных?) и которые были когда-то «за ненадобностью», или по незнанию, проигнорированы отечественными переводчиками этой книги. Собственно и отечественная дерьмократическая ботва изначально держала Гашека скорее за антивоенного и даже антиармейского писателя – ведь у нас с недавних пор (и это началось задолго до «Солдата Чонкина») просто обожают тех, кто имел или имеет обыкновение кидать говном в чьи бы то ни было армию, государство, прошлое – короче говоря, «бунтарей», борющихся против всего и сразу. Как, помнится, говорил один, вдруг неожиданно и горячо возлюбивший генерала Власова жирный ублюдок из телевизора, «лучшее, что можно найти в подобных произведениях – насмешка над армейской дисциплиной и бюрократией, а также патологическая ненависть к любому государству». Хотя, честно говоря, Гашек писал не совсем о том, и, к примеру, для меня эта его книга прежде всего некий очень яркий «портрет эпохи», правда, локализованный в пределах тогдашней Австро-Венгрии.

И в момент, когда я изучал 339-ю страницу «Комментариев» с оригинальным текстом «Куплетов о бравом канонире Ябуреке» (слева чешский текст, справа буквально подстрочный русский перевод), я ощутил какое-то едва ощутимое шевеление за своим левым плечом, а затем в тёмном углу комнаты деликатно кашлянули. Подняв глаза от книжной страницы, я оглянулся и понял, что очередная «пауза», похоже, закончилась – здрасте вам, как говорится, «Не ждали», картина Репина.

В общем, в трёх метрах от меня сидела, деликатно сведя вместе и сдвинув в одну сторону коленки, всё та же Блондинка. Только вид у неё на сей раз был ка кой-то старомодный. Белое, приталенное, со слегка расклешённым подолом платье длиной чуть ниже колен, с рисунком (или как теперь выражаются, «принтом») в красно-зелёный цветочек (сразу не рассмотрел – маки это были или, скажем, розы?), чулочки телесного цвета, характерная причёска (длина волос до шеи, но всё очень тщательно завито и уложено), цацки в ушах и на шее, а также белые остроносые туфли и поясок (и на лаковых «лодочках», и на ремешке я разглядел замысловатые золотистые пряжки – ты посмотри, прямо-таки в едином ансамбле всё выдержано!) за версту отдавали стилем киноподелок из «золотых лет» Голливуда, по-моему, примерно конца 1950-х – начала 1960-х. Прямо-таки полупрофессиональный Пин-Ап – «королева всех бензоколонок», блин…

И, мрачно глядя на ту, что хуже татарки (ну, то есть незваную гостью), я мало-помалу начал укрепляться в уверенности (надо сказать, что подобное приходило мне в голову уже давно), что какие-то их гады-психологи из будущих времён в такие вот моменты ставят на мне дополнительные, непотребные опыты. Дескать, а какова будет реакция подопытного на тот или иной внешний облик неожиданно появившейся перед ним мадам? Типа, встанет у него на неё или, наоборот, опадёт? Ведь у каждого из нас в голове свои, индивидуальные тараканы. Небось даже диссертации пишут на эту тематику, засранцы.

А может, и какие-нибудь шустрые ребята из тамошнего «техотдела» на всякий случай отрабатывают детали возможного внешнего облика своих сотрудников, ведь заранее никогда не известно, в каком голографическом образе безопаснее всего представать перед тем или иным среднестатистическим homo sapiensом – Охотницы на Вампиров в чёрном латексе, английской королевы или, скажем, Одри Хепбёрн? Тему насчёт последнего я просёк сразу же. Ведь внешний облик гостьи был снова прорисован как-то уж слишком тщательно, и её фигура выглядела словно подсвеченной изнутри (в вечерней полутьме это выглядело не очень естественно), но при этом и Блондинка не отбрасывала никакой тени (вот тут любой, искренне верующий в потусторонние силы и прочую чертовщину, на моём месте непременно обосрался бы), говорила, практически не открывая рта (но я всё слышал), да и диван под ней не промялся ни на миллиметр. А стало быть, она опять явилась ко мне в уже привычном виде голограммы, которую невозможно поиметь, задушить, застрелить и прочее. С ней, увы-увы, можно только умные разговоры разговаривать. Ну а коль скоро в гости ко мне она так просто, без весомого повода, не заходит, всё это было явно не к добру. А ведь вроде бы сегодняшний день начинался вовсе не плохо…