Денис Игумнов - Стальной Кваки

– Ого! Благодарю, – открыв первый чемоданчик с комплексом, сказал Егор – Мечтал о таком подарке. Ты, Сергей Сергеич, прям дед Мороз для меня… Летний. Что здесь? – постучав пальцами по крышке второго чемоданчика, спросил Кваки.

– Разная шпионская аппаратура. Она должна тебе сослужить хорошую службу. Мы сможем дистанционно узнать, что веррата задумали. Тебе остаётся её установить в кабинете директора завода.

Кваки, присвистнув, сказал:

– Всего-то. Ерунда какая. – И вздохнув, проговорил: – Ладно, сделаем…

Административное двухэтажное здание завода стояло прямо около забора, выходя окнами на улицу, оно тянулось на сто метров, оканчиваясь с двух концов отростками вертикальных перекладин пристроек, образующих растянутую до скрепки в кривом зеркале букву «П». Правая перекладина, в которой находился кабинет директора, указывала на ангар, из которого по ночам уходили грузовики. Ангар и стену пристройки разделяло всего двадцать метров, которые пересекала заасфальтированная дорожка. Здание имело общую систему вентиляции и кондиционирования с основной установкой, упрятанной инженерами в подвал. Воздух закачивали вентиляторы прямо с улицы.

Попасть к начальству на приём было не просто: сначала запишись, а потом жди две недели. В 11:00 двери административного корпуса закрывали, в будку садился охранник, а внутри на проходной дежурили ещё трое турбо-крыс. Снова открывались двери в 16:00. Тихий час для крыс управленцев, привыкших вести ночной образ жизни, длился пять часов.

Кваки, выбрав момент, когда крысы дрыхли, забил воздухозаборники фанерой. Система вентиляции перестала работать так как надо. В здании стало душно, как в газовой камере, следствием чего стал ожидаемый вызов мастера на следующее утро. В 9:10 Кваки развил бурную деятельность, бегая по этажам, гремя ключами и бряцая стремянкой. Секретарь директора, старая веррата Зинаида Григорьевна, поставила перед Кваки условие, согласно которому он должен был закончить ремонт за два часа. Кваки справился. Делая вид, что чинит, он на самом деле искал место, где мог бы спрятаться.

Закончив ремонт, он попросился у бабы крысы Зинаиды в туалет. Секретарша великодушно разрешила облегчиться на дорожку. Вентиляция шелестела, кондиционеры работали как надо и в здание пришла долгожданная прохлада. Мастер справился с заданием на отлично, он заслужил погадить в вельможном сортире. Кваки зашел в туалет, но назад так и не вышел. Никто его исчезновением не озаботился. Зинаида ушла, остальные веррата спешили на боковую, а Кваки, зайдя в третью кабинку, считая от входной двери, снял стенную панель, закрывающую переплетение труб, устроившись там, в нише в позе искалеченного радиацией эмбриона. Панель он поставил, естественно, на место. Неудобно, но что делать.

В стене он скрывался, как оказалось, не напрасно. В первый час вынужденного заключения в туалет веррата ломились, как на парад, хотели почивать спокойно, не вставая лишний раз к писсуару. Заходили и в его кабинку. Зловоние, которое от них исходило, стало настоящим испытание для чувствительного носа Кваки. Спроси его, чем пахло от оборотней во время испражнения, он не смог бы внятно объяснить. Было в этом запахе что-то от смерти: смрад конца жизни рода людей. Если бы миссия Кваки провалилась, вонючее облако крысиного аромата накрыло бы весь мир.

Прошло два с половиной часа, Кваки выбрался из тайника. Размяв затёкшие члены от вынужденного бездействия, он, осторожно ступая, покинул пахучее убежище, направившись к кабинету директора завода Якова Генриховича Толстова. Этого веррата Егор видел всего два раза. Первый раз, когда оформлялся, и второй раз неделю назад, когда директор в сопровождении трёх турбо садился в автомобиль, куда-то намылившись под конец рабочего дня.

В здании стояла тишина, лишь шелестел воздух, выходящий из щелей вентиляционных отверстий. Двери в кабинет директора никто не удосужился запереть. Секретарша Зинаида отсутствовала. Вообще не понятно, куда веррата подевались. Куда переместились бухгалтера, айтишники, финансисты, менеджеры, администраторы? Ни в одном помещении никого не было слышно.

Кабинет директора Толстова встретил Кваки не только с распростёртыми объятиями открытых дверей, но и арктическим холодом. Толстов, оправдывающий свою фамилию жирдяй, страдающий одышкой, не удовлетворённой штатной прохладой, нагоняемой общей системой кондиционирования, распорядился поставить дополнительно два сплит кондишина. Ничего примечательного в оформлении рабочего места директора Кваки не усмотрел, за исключением нескольких репродукций, висящих по стенам, на которых изображались католические костёлы во всех видах и ракурсах, доживающие свой век под одинаковым ночным небом цвета перезревшей сливы, грозно хмурившегося в преддверии проливного дождя.