Денис Игумнов - Стальной Кваки

Персонал объекта поэтапно вывозили на большую землю. В первый день эвакуировали рядовых, во второй приступили к перевозке офицеров. Пока в вертолёты загружали пожитки командиров, Марков разговаривал с Ильёй Гришиным.

– И что это было? Неужели не проще их было просто расстрелять? – удивлялся Игорь.

– Я думал, ты поймёшь. Ты, правда, ничего не ощущаешь?

– Ах вот ты о чём. – Игорь, помолчав, продолжил. – У меня такое впечатление, что они там, под землёй ещё не умерли. Ерунда, конечно, но их энергетическая активность со временем усиливается. Жидкий живой мрак. Кажется, мне там с ними самое место.

– Ну вот.

– Что – вот? Зачем?

– Знаешь, шила в мешке не утаишь. Ходят слухи, что доктор не могилу маньякам выкопал с такой помпой, а выстроил портал для связи с потусторонним злом.

– Этот ваш доктор, по-моему, не в себе.

– Не скажи. Он умный дядя, не чета многим нашим сапогам.

– Внутри периметра здоровому человеку и суток не протянуть, свихнётся. Да и потом, зачем это нужно связываться с каким-то там злоебучим оно?

– В военных целях.

– Чегооо? – протянул Марков, как будто ничего более дикого в своей жизни не слышал.

Гришин, махнув рукой, сказал:

– Да не спрашивай ты, я сам ничего не понимаю. Думаю, всем нам будет лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

– Ну вот хоть что-то разумное за последние дни. Пошли к вертолёту, не хочу, чтобы нас здесь забыли, рядом с этим, так называемым, порталом…

Мой выход. Режиссёр, как обычно, жужжит: то ему ракурс не нравится, то свет не так падает; признаться, я его не слушаю. Сегодня я не скучаю, надел свою любимую маску чёрного клоуна, занимаюсь тем, что люблю всем сердцем. У моей партнёрши по съёмкам – молодой сисястой дряни, на редкость тугие (все, кроме слюнявого ротового отверстия) для её профессии, дырки. Новенькая? Волнуется, а от этого у них случаются спазмы. Меня так сильнее заводит. Ей неудобно, понимаю, своим мужским достоинством я причиняю алчной актриске настоящую боль. Всё по правде. Девка кривится, морщится. Что, не нравится? Хорошо! Клиенты любят такой натурализм, охочи эти свиньи до таких сцен. Естественные чувства в порно индустрии – редкость. Наслаждайтесь, ублюдки, пока у меня стоит.

После рабочей смены иду в бар – на окраине города, охладиться, снять напряжение в заведении «Гремучий Змей», меня там все знают, как Голема, – рост метр девяносто пять, вес сто пятьдесят кило. В этом баре собирается вся шваль умирающего сити – трэшеры, модеры и прочие хендербоберы. Одним словом, рок-шушера, как я их называю. В среде музыкантов, алкоголиков, зависимых, проституток, представителей уличного криминала, извращенцев, я чувствую себя, как рыба в воде. Знаю, что от них всех вместе, и от каждого по отдельности ждать. Ничего хорошего от них не прилетит, можно не надеяться; в этом-то весь смак – я сам такой же. Плохой, и что? По-другому не получится. Я просто так выживаю и мне нравиться так жить. И тем лицемерам, которые хотят мне нотации читать, настоятельно рекомендую заткнуться – пока их зубы при них.

Играла музыка что-то роковое, но не тяжёлое, скорее быстрое, остервенелое и ненавязчивое. В самый раз. Народ оттягивался, закидывался виски, глотал таблетки, нюхал и громко, очень громко, общался. Отравой здесь никого не удивишь, местечко для своих. Для творческой богемы, разбавленной мелкими преступниками. Полиция сюда редко когда заглядывала, ей и без «Змея» работы хватало. Драки в баре случались на удивление редко, а на остальное копы закрывали глаза. Ну что с этих рокеров взять? Мазафака ублюдки.

О! У стойки бара сидит размалёванная, крашенная в белую блондинку девица с замечательным губастым широким ртом – даже мне с моими габаритами в нём будет не тесно. Её зовут Кортни Лав, жена Курта Кобейна. Настоящего её имени я не знаю, да мне и насрать. Того, что она Кортни – под псевдонимом Лав, мне вполне хватает. Она мне призывно машет. Приглашает присоединиться к ней. К чему бы это? Меня она знает, как угарного персонажа из шоу, устраиваемого хардкор-металл группой «Люцифер». Группа пару раз удостоилась, в недалёком прошлом, играть на разогреве у «Нирваны», когда та ещё не была так популярна. Во время тяжёлых забойных хитов «Люцифера» я изображал на сцене всяких маньяков и героев культовых хоррор фильмов. Джейсон; Тыквоголовый; Пинхед; мясник расчленитель, сбежавший с бойни в сумасшедший дом к своей мамочке – мои любимые ипостаси стенических перевоплощений. Люблю маскарад.