Дем Михайлов - Инфер 8

– Есть ускорить!

Я заставил себя заткнуться, понимая, что занимаюсь херней – все и так выкладывались на полную. Со свистом втянув воняющий гарью воздух, я оттолкнул одного из недомутов от стены у двери и занял его позицию. Вслушавшись, присел, выглянул на мгновение и послал в коридор сюрприз из подствольного гранатомета. Там как раз зарождалось новое жалобное вытье, но разрыв не дал этому дерьму никуда улететь, подорвав на месте – и дикий рев боли из коридора дал понять, что такой подарок никому не понравился. Вспышка… еще одна… и коридор залил ослепительный свет, что быстро убавил накал, сменив белизну на багровость. Криков больше не было. А по коридору пролетел поток раскаленного воздуха, заставляя тонкий слой воды на полу исходить горячим туманом в шипучем испарении.

– Охеренно, лид! – обрадованно оскалилась Ссака. – А ты долго будешь у нас самое вкусное отнимать? Наши сами бы справились…

Заглянув в скорбные глаза оттолкнутого мной гоблина, я с усмешкой хлопнул его по плечу:

– В следующий раз месишь всех ты. Да?

– Да! Всех! – заорал тот, показывая в оскале жалкие остатки почернелых клыков. – Мы боевые орки! Орки!

Ясно… этот свихнутый крикун из числа бойцов Рэка. Из угла заливисто взвизгнул Херодуб. Весело, сука, живем…

– Это и есть их Стонущая Кара? – поинтересовалась Ссака, с легкостью удерживая на полу вдруг очнувшегося раненого, в то время как медик вкалывал ему еще дозу.

– Наверняка, – подтвердил я и, махнув тому «обделенному», велел: – Бери этих троих – и вперед. До места разрыва. Маски на хари! Жопы по полу волочите!

– Есть!

Натянув на рыла защитные маски, они захлопнули забрала, упали на пол и выползли в коридор, оставив рюкзаки в забитом столами помещении. Мы в здешней столовой – отсюда столько входов-выходов. И планировка доказывала, что это помещение изначально планировалось как заведение общепита. Только там, где сейчас левая металлическая стена, должно было иметься огромное обзорное окно, коими так славился Эдиториум. Не зря его в шутку называли аэрариумом – аквариум наоборот. Возрождаемый подводный мир мог любоваться копошащимися букашками в ярко освещенной банке… Но даже здесь Монкар постарался внести хоть какие-то, но исправления. Ну да… надо же показывать свою мудрую кипучую сучью деятельность… Из пустого в порожнее…

Из коридора послышались редкие хлопки выстрелов. Еще через минуту затрещавший передатчик выплюнул:

– Чисто. С потолка льет, трупы еще горят.

– Сколько их?

– Под сотню, – голос гоблина все же дрогнул.

Ну да… надо иметь привычку к подобному. Чтобы спокойно стоять там, в заливаемом водой коридоре, среди еще тлеющих скрюченных трупов…

– Закрепиться и ждать, – приказала Ссака и повернулась к медикам. – Этих наверх! А вы трое – давайте к разведчикам, а оттуда дальше до вот этого перекрестка. Без света! Без шума!

– Есть!

– Планы все те же? – уточнила наемница, полубезумной улыбкой показывая, как ей хочется, чтобы это веселье никогда не кончалось.

– Те же, – кивнул я и шагнул за второй тройкой. – Огнеметчики – за мной!

С визгом ожившие сервоприводы подчинились воле хозяев, и нагруженные под полтора центнера парни зашагали за мной.

– Стонущая Кара, мать вашу, – пробормотал я, с плеском шагая по залитому водой полу.

Как рассказал один из пленных – они до жопы боялись именно этого оружия. Им была вооружена лишь служба безопасности. Да вообще все оружие было только у безопасников. Игстрелы страшны, но все же почти бесшумны и от них практически нет крови. Щелк – и ты мертв, а в груди только крохотная дырочка. Поэтому изредка случавшиеся здесь восстания обычно носили затяжной характер. Одна безобидная на вид смерть в день, долгие бессмысленные переговоры, многочисленные скучные обещания, частые упоминания про ценность любой жизни и важные гражданские права… Долго. Муторно. Надоедливо. И так родилась Кара. Воющий медленный снаряд казался предвестником великих бед – и таковым и стал, когда был использован в первый раз, взорвавшись огненным цветком в скоплении прячущихся за перевернутой мебелью ничем не защищенных гражданских… С тех пор мятежей больше не было.

А я вспомнил это оружие. Не с чужих слов, а в тот миг, когда услышал этот особенный мерзкий вой. Его вроде как разрабатывали специально – сам звук, а не снаряд. Проходя через особые отверстия в обрешетке крутящейся зажигательной мины, воздух порождал до жопы пугающий вой. Один показательный выстрел… и вот уже многочисленные джонки и плавучие острова спешно покидают мелководные лиманы разлившегося моря, оставляя позади полыхающего собрата. Горят плавучие огороды и соломенные жилища, умирает такая драгоценная сжигаемая земля, начинает проплавляться пластиковая многослойная основа и… плавучий кусок суши разваливается, с шипением уходя по воду. Захватчики прогнаны, и никто больше не будет ловить корпорационную рыбку и вычерпывать такие же креветки… В следующий раз будет достаточно включить запись этого воя, чтобы вся кодла оборванных морских жителей ударилась в бегство…