Роман Диденко - История солдата (СИ)

-Бывай, - простился Джон с новым другом, направляясь обратно в расположение.

-Пока, - услышал он задорный голос паренька.

Джон решил, что хватит с него впечатлений за день и был даже согласен послушать Дэна в уютной фотолаборатории. Но, увы - жизнь военная непредсказуема, и пришлось ему хлебнуть мудрости от господ резервистов.

Сборный мобилизационный пункт был поражён вспышкой унтер-офицерской инфекции. Как у них водится, сами собой повсюду появились сержанты в самых тяжёлых формах. Джон был остановлен одним из них за не отдание чести и направлен на работы в сборном трудовом отряде бойцов, назначенных в провинившиеся. Джонни возражать не стал, раз сержант считает, что он виноват, ну и пофиг. Отряд под командой унтера стадом протопал к ближайшим развалинам. Там уже кипела работа. Бойцы разбирали завалы, стаскивали обломки в кучи, грузили самосвалы. Умные резервисты приступили к труду, Джонни занял оборону, прислонившись к стенке в тени. Бойцы неодобрительно поглядывая на него критиковали его гражданскую позицию, взывали к патриотизму и любви к Родине.

Джон благодарно внимал мудрость народную почти в полной уверенности в том, что с этими людьми он в бой не пойдёт. Оставались лишь сомнения по поводу сержанта. Тот тоже наблюдал за Джонни, ожидая, видимо, пробуждения его совести. Или внятной реакции бойцов на этакое хамство. Но вызывающая сцена неприлично затягивалась, разлагая только зарождающуюся воинскую дисциплину. Сержант решительно подошёл к Джону и презрительно властно скомандовал, - встать!

-А то чё? - брезгливо бросил Джонни, как сплюнул. Этот человечек в военном мундире рассказал о себе всё, что могло быть ему интересно, одним только словом. Просто произнеся его. Джон с неожиданной теплотой вспомнил Цербера. Вот бы порадовался бродяга его поведению! Молча.

-Да я! Тебя! В трибунал! - продолжил смешить его клоун с сержантскими лычками.

Джонни одним упругим движением встал и пошёл прочь, не оглядываясь.

-Стоять! Фамилия! Из какого он отряда? - заверещало сзади, безнадёжно проваливая тест на профпригодность. Осталось только проявить острую интеллектуальную недостаточность, что недоунтер не преминул сделать. Джон зашёл в проходную парадную заброшенного дома. За спиной решительно затопало, и он запустил обломок кирпича через плечо, на звук, самому было интересно.

-Хм, точно в тыковку, - подумал довольный собой Джон, проверив у контуженного сонную. Жить будет. Споткнулся, упал, ударился, с кем не бывает?

Но это ему было, в общем, уже не очень важно. Для полной уверенности оставалось взглянуть на офицеров. Но если предположить, что сержант - это аналог их инструктора, Начальника школы с лошадиной головой разделить на Цербера и умножить на этот ноль без сознания... с этими людьми он на войну не пойдёт. В принципе он мог идти куда угодно, поэтому уже добровольно отправился обратно, в расположение.

-Хм, опять доброволец, блин, - усмехнулся про себя Джонни, - только на этот раз почти настоящий.

***

Ага, с этими людьми он воевать не будет! Джон в военное время искренне считал, что армия не обязательно означает войну. Утратив романтические иллюзии об армии вообще, Джон перешёл к практическому в ней разочарованию. Он вообще паренёк практический, понятия не имеющий о том, что страдания могут быть моральными. Не грузился, короче. Первым его затруднением стало место ночлега, нелегка ж ты, жизнь добровольца! По его возвращению в санчасти не нашлось свободных коек. Патриотический порыв обернулся повышенным уровнем производственного травматизму рядового и даже унтерофицерского состава. Дежурная милосердная сестра "страшно" округлив глазки, поведала Джону полную драматизму историю нападения на сержанта "каких-то бомжей", пробития его героической головы с выворачиванием карманов. Он ещё без сознания, бедняжка!

Джон её успокоил, что для сержанта это нормально, и пошёл было в фотолабораторию, но его снова тормознули. Оказывается, она - режимный объект, по инструкции её на ночь требовалось закрывать, опечатывать и, сдав ключи под роспись, валить спать. А где спать мобилизованному Дэну в инструкции не говорилось. Он оказался даже в худшем, чем Джон, положении. Тому по мобилизации хотя бы койка в казарме полагалась. Джонни как раз застал Дэна под открытым небом у входа в санчасть за оцениванием этой несправедливости с позиций научного коммунизма. Хоть и затейливо у него получалось, но слишком громко, и девчонки совсем не обязаны были слушать такие выражения от ещё не раненного пациента. Джонни, памятуя инструктаж, пресёк коммунистическую пропаганду в расположении, предложив Дэну, во-первых, заткнуться и, во-вторых, следовать за ним.