Юрий Хамаганов - GROND I - Блицкриг

– Он здесь, ранен, нужна срочная медицинская помощь, – басовитым голосом докладывает кибернетический убийца.

– Сделаю, прикройте нас.

– Есть!

– Ольга, вперёд, поможешь мне.

Они входят в камеру, где сразу включается дневное освещение. На койке лежит высокий седой старик в одних трусах, по всей видимости, это и есть разыскиваемый Фрунзе Анастасович.

– Для своих ста семнадцати он неплохо выглядит.

«Верно говоришь, – думает Ольга, – на вид ему не больше семидесяти. Оброс только сильно, весь седой, зато мало морщин, достаточно крепкие мускулы, ни грамма лишнего веса и все зубы целы. Но вот сейчас ему явно требуется помощь – у старика аритмия, он задыхается».

– Что с ним?

– Нейронный резонатор, имплантированный. Как пульт дистанционного управления, подключённый к нервной системе. Установлен с целью убить его в случае попытки побега или освобождения. Когда мы нагрянули, они запустили программу, но Ильич заглушил резонатор, не давая ему прикончить клиента, жаль, что полностью отключить не смог.

– Резонатор? Но я ведь тоже…

– Ты тоже заключённая в той же тюрьме, но тебе такой интересный прибор ставить не стали по непонятным причинам, потом надо будет выяснить, почему. А сейчас резонатор надо срочно извлечь, пока он не убил клиента. Возьми его за ноги, опустим на твёрдый пол.

Уложив старика на пол, женщина снимает с пояса две аптечки, которые раскрываются автоматически, а затем аккуратно продевает в них руки в тяжёлых перчатках, еле слышно клацают защёлки.

Аптечки стремительно трансформируются, ещё секунда, и каждый палец незнакомки превращается в неизвестный Ольге хирургический инструмент, отчего её руки становятся похожими на перчатки Фредди Крюгера.

– Надеюсь, тебя не мутит от вида крови?

– Переживу.

Столь точной и быстрой операции Ольга не видела ни в одном учебном медицинском ролике, хотя просмотрела их достаточно. Женщина опускается перед стариком на колени и вкалывает ему один за другим два выстрела инъекционного пистолета в левую руку, после чего пациент окончательно теряет сознание. Точным движением хирургического лазера вскрывает грудную клетку. Крови практически нет – края разреза словно спеклись. Затем из аптечки выползает на свет странное устройство, напоминающее длинную пластиковую сороконожку. Сороконожка ложится точно на разрез, зацепившись за края тонкими лапками, ещё секунда, и края разреза расходятся, пропуская внутрь грудины пару гибких манипуляторов толщиной в полтора миллиметра каждый. Извлечение убийственного устройства привело к клинической смерти пациента, но врачу удаётся вернуть его к жизни при помощи миниатюрного реанимационного аппарата, запустившего сердце и подавшего кислород напрямую в мозг. Манипуляторы уходят назад, вытащив крошечную серебристую песчинку, сороконожка подтягивает лапки, смыкая разрез. На всё про всё сорок три секунды.

Хирург убирает инструменты обратно на пояс, а затем вынимает из рюкзака длинный металлический цилиндр, скорыми движениями разложив его в лёгкие носилки.

– Идти он не сможет, придётся нести, берись с той стороны.

Маленький отряд продолжает путь: два морпеха впереди, трое замыкают, Ольга с хирургом посередине, несут больного.

– Каплей, доложите обстановку!

– Комплекс под нашим контролем, уцелевшие при штурме охранники сбежали через потайной ход в одной из камер, мы перекрыли его взрывом. Судя по данным местного компьютера, в момент штурма в комплексе было всего двое заключённых, оба у нас. Готовы отчалить.

Впереди показался свет – тускло-красный, мерцающий, как от догорающих в камине углей.

– Там что, пожар? – Ольга с тревогой вглядывается в переливающееся сияние.

– Там окно.

Мерцающий свет становится всё сильнее, ещё пара шагов, и они выходят из узкого коридора в широкий зал с высоким потолком, одна из стен которого целиком стеклянная, и от увиденного за стеклянной стеной у Ольги перехватывает дыхание.

Низкие оранжевые облака с чёрными краями, необычайно густые, тянущиеся над грязно-серой каменистой равниной во все стороны до самого горизонта, туда, где поднимаются высокие горы с плоскими, будто срезанными вершинами.

Солнца не видно, но достаточно светло – кажется, облачное одеяло само излучает переливчатое сияние. Многокилометровые чёрные столбы далёких вихрей. И ещё молнии: десятки, сотни, тысячи ослепительных ветвистых молний, рвущих облачный покров на части. Прислушавшись, девушка ощущает непрерывный низкий гул, доносящийся даже через многослойное бронированное стекло – ветер ревёт снаружи.