Дмитрий Шелест - Весна сменяет зиму

Зит привык к войне, она не казалось ему чем-то мерзким и противным, его вполне устраивало данное положение вещей. Это казалось ему куда интересней, чем разъяснять проституткам и бандитам, что они портят имидж города и страны. Тяжело было привыкнуть лишь к смерти своих солдат, которых ему приходилось оплакивать после каждого боя. Во многом ему помогал его хороший друг, Орен, который умел вовремя поддержать и взбодрить расстроенного капитана.

Обыскав солдат, Чак и Орен залезли в вагон и начали шарить в нем, но там тоже уже все обобрали до них. Единственная находка, которая привлекла внимание Чака – это наручные часы какого-то офицера, но повертев их в руках оказалось, что они сломались.

– Бедные солдатики, совсем повоевать не успели. – закурив сигарету, прохрипел Орен, оглядывая десятки трупов лежащих возле вагонов. – Им же лет по двадцать, а то и меньше, бедняги, даже не постреляли толком.

– Орен, кого ты жалеешь? Тебе жалко, что они наших не поубивали. Мочить их гадов надо, чем больше, тем лучше! Больше потерь у врага, меньше у нас. – с презрением к убитым, буркнул Чак.

– Гетерчане, из них солдаты слабые, думали нас сломить за пару недель, а теперь едва ли свою страну удержат, но говорят фавийские дивизии уже приближаются, аккурат под Брелимом видать и встретимся.

– Я вот, что-то побаиваюсь этих фавийцев, говорят, у них есть такая техника, что ни одна наша пушка не берет, мне один офицер говорил, когда в Анбарских княжествах воевал, видел бронированные чудовища, которые ни один снаряд не брал. Эти танки врывались в их позиции, и отовсюду лилось пламя, а когда они выжигали всех из него выбегали солдаты и добивали оставшихся. – закуривая сигарету, сказал Чак.

– Звучит страшно, но как он тебе рассказал это, рас эти танки всех выжигали, врёт наверно, сказочник очередной. Я бы таких агитаторов сдавал куда следует! А ты как ребёнок поверил.

– А я-то, откуда знаю, сойдёмся в бою, проверим. Хотя я бы хотел такое чудище сжечь! Может тогда на повышение пойду. А то заколебали вы меня уже все. Как-никак теперь мы полноценные муринские офицеры, а не горохрана. Глядишь через год другой не ротой, а дивизией командовать буду.

– Как мы без своего капитана-то? Все к тебе привыкли, некоторые даже любят, хотя как можно любить такого бездарного капитана как ты? – сказал Орен и засмеялся.

– Не смешно. Пошли лучше в барак, передохнём маленько, всё равно здесь ловить больше нечего, всё до нас обчистили.

– И то верно, пошли, хоть поспим, во сне не так жрать хочется.

Они собрали награбленное, Зит переодел сапоги и, закинув подранный рюкзак за спину направились в сторону бараков, в которых они ночевали.

Генерал Тарма, к большому сожалению Маута, так и не сменил тактику боя. Он по прежнему в каждом из боев нёс огромные потери, порой даже большие чем противник. В виду этого его корпус двигался крайне медленно, и это раздражало командующего. Северный же фронт стремительно рвался к Брелиму, сминая все на своём пути, генерал Мерис, недавно получивший эту должность показывал себя великолепным стратегом. Он уже одержал ряд грандиозных побед, и пленил более ста тысяч вражеских солдат. Его успехи крайне задевали самолюбие Тармы, который осознавал своё шаткое положение в генералитете и в случае серьёзного поражения его не спасли бы даже связи в партии.

Во время, когда разрабатывался план наступления на Гетерский союз, Маут не уточнял, кому именно нужно взять Брелим, тем самым он давал стимул двум генералам, и Тарма явно не справлялся с задачей. Если Мерису до вражеской столицы оставалось чуть более ста километров, то Тарма отставал от него более чем в двое.

Солдаты же довольно устали, каждый бой давался им крайне тяжело, всем хотелось передохнуть. Они уже трое дней толком не спали и не ели, силы были на исходе, да и боеприпасов оставалось совсем не много. Положение складывалось довольно скверное, о наступлении пришлось забыть и ждать провизию и подкрепления.

Зит со своим другом добрались до бараков и с усталостью легли спать, В бывшем цеху оружейной фабрики было темно, душно и скверно пахло. Чак с усталостью повалился на свой матрас и тупо уставился в, потемневший от сажи полевых печек, потолок. Кругом все кряхтели, храпели и кашляли. Многие болели, и Зит очень боялся подхватить какую-нибудь заразу, которые в обилии блуждали среди солдат. Тем более с ранениями его здоровье было довольно слабым.