Эдуард Поляков - Метро 2033 - Девочка и принц

— Хмурый… — Сергей, было, завел разговор, но Алексей предугадал просьбу.

— Хорошо. Наташе скажу, чтобы уложила Лизу.

Слепой кивнул Лёхе, наверное, самому близкому другу. В этот момент мимо них стайкой пробежали дети, следом за ними шла Вика.

— Серёга, иди. Я закрою гермоворота.

Сергей проследовал за Викой в темноту бункера, подсвеченную неяркими лампами. Мало времени минуло со смерти Бердана, так что с новостью о том, что она теперь с ним, стоит повременить. Но те, кому можно было доверять, знали.

Беда прилетела, откуда не ждали. Сергей только вернулся с поста у теплиц и зашел в свою мрачную, но уютную комнату, как в него полетел довольно увесистый ПМ. Растирая плечо, Серега развернулся и увидел стоявшую на своей кровати Лизу. Девочка сжала кулаки. Она задыхалась от злости, а по щекам текли слезы.

— Ты нас предал! Маму и меня!

В истерике дочь кинула в отца керамической кружкой, которую Сергей отбил и тут же пожалел об этом. Кружка разбилась о бетонный пол комнаты.

— Лиза! — Сергей повысил голос, чтобы ее приструнить, но Лиза проигнорировала это.

— Что Лиза! Это ты! Ты и Вика! — истерика не позволяла девочке членораздельно говорить. — Ты, ты… ты… предатель!

А вот этого Сергей уже никак не ожидал. Откуда она узнала? Тех, кто в курсе про него и Вику, по пальцам одной руки можно пересчитать. Неужели Наташа, жена Лёхи, проболталась? Да ну, бред какой-то. Но с другой стороны, вчера она ночевала у них, а сегодня, при встрече с дочкой, Сергей имеет вот этот концерт.

— Кто тебе сказал? — Сергей только и смог, что выдавить эти слова.

Отпираться смысла не было, а уж врать, тем более. Давно пора Лизе сказать. Плохо, что узнала она это, именно так.

— Игорь! Он вас видел вчера! — Лиза больше не бросалась вещами в отца, уткнулась лицом в ладони и едва слышно плакала.

— Это который твой эм… друг? — Сергей едва не плеснул бензина в только начавший стихать пожар скандала. Какое-то чудо уберегло его, от того, что он едва не произнес слово «вымышленный».

— Ты маму не любил, и меня не любишь… Ты предатель! — Лиза плакала, повторяя эти слова.

Слезы — то, что больше всего не любят мужики. Женщины манипулируют при помощи них на подсознательном уровне, с годами оттачивая это мастерство. Чуть что не так и появляется на глазах влага, как ещё один аргумент к словам дочерей и жен.

Но есть простой, хоть и не такой очевидный, способ борьбы с тонкой женской манипуляцей — контробвинение, произнесенное серьезным и спокойным тоном. Как ни странно, но научил его этому Хмурый, имеющий помимо единственного сына, еще и пять дочерей. Тут волей-неволей найдешь способ борьбы или застрелишься.

— Нет, это ты меня не любишь. — Скулящий плач практически сразу смолк, и на него уставились заплаканные глаза дочери.

Отлично, значит, ее внимание Сергей уже захватил.

— Ты не хочешь моего счастья, потому что не любишь меня. Ты взрослая и уже прекрасно понимаешь, что значит умереть. Мамы больше нет, и мне тоже не хватает её. Но моя дочь взялась обвинять меня в том, что я не любил свою жену.

Вот он серьезный разговор, который так долго откладывал Сергей. Проблемы накопились из-за того, что он постоянно их откладывал. И вот теперь, они налипли, словно снежный ком. А Лиза уже не маленькая, хоть и ребёнок. Детям приходится взрослеть гораздо быстрее.

— Я не, не… — девочка все еще вздрагивала, от только что прошедшей истерики.

— Мама умерла! Лиза пойми это. Она умерла, но мы живы. Мне нужна жена, а тебе мама. Пойми это.

Сергей говорил это, словно резал по живому.

— Мне не нужна другая мама! Ненавижу Вику! И тебя…

Сергей понял, что словами здесь ничего не добьется и плеснул водой из стакана, который стоял на столе, в лицо дочери. Не больно, зато прекрасно приводит в чувство и отрезвляет от пьянящей истерики.

— Хорошо. Если ты меня ненавидишь, тогда собирай вещи и перебирайся к другим сиротам. А я лучше возьму из них другую дочь, которая будет ценить все, что я для неё делаю.

— Вот и переберусь. Нет, я лучше с Игорем уйду! — Лиза решила не отступать и обострить конфликт.

— Собирай вещи. — Сергей кинул на кровать рядом с дочерью потрепанную спортивную сумку и, развернувшись, вышел из комнаты.

Пусть подумает теперь обо всем, что только что наговорила. А если и не образумится, поставив во главе угла гордость, то ничего, несколько дней в обществе тех, кто остался сиротами, пойдут ей на пользу.

Любить свою дочь и вытирать ей сопли всю жизнь — это совсем разные вещи. Иногда нужно преподавать уроки, том числе и жесткие. А после таких ее слов, Лизе нужен хороший жизненный урок на тему: «Трудности индивидуального выживания в семье, как ячейке общества».