Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Охота на Стрельца

Вперед, вперед, не тормозить! Плана объекта у меня нет, и приходится работать по наитию. Я очень рассчитываю на общий хаос, связанный с боем со стороны шоссе и моим внезапным и громким появлением с тыла. Интересно, обычные люди тут все же есть (кроме главарей заговора и научников)? Одно дело «лояльные», среди которых вполне могут быть те, кто убил Кристину или АСа, а другое – собратья-оперативники, которые скорее всего просто исполняют приказ. Их убивать мне не хотелось, но, если придется, рука не дрогнет.

Дальнейшее сливается в сюрреалистический кровавый кошмар. А точнее – в некое подобие мрачной компьютерной игры 3D-шутера с сильным эффектом присутствия и той разницей, что я не стреляю, а, перемещаясь на недоступных для противника скоростях, исполняю своим ножом грязную работу мясника, плодя трупы направо и налево. Со счета сбиваюсь быстро, пол становится скользким от крови. Словно в тумане мелькают лица противников и растворяются в кровавой мгле, не оставляя следа в памяти. О, меня пытаются достать, но не получается, хотя серьезные опасности порой возникают. Пиромант чуть не сжигает весь коридор, однако пламя обтекает меня, оставив лишь незначительные ожоги. За это я буквально потрошу его, резким движением снизу вверх вскрыв живот. Еще один кинетик швыряет в меня сразу с десяток ножей. От части я уворачиваюсь, два отбиваю в сторону, но один прорезает камуфляжку и оставляет неглубокий порез на плече. Я ловлю его, пролетающего мимо, и, оказавшись рядом, возвращаю Измененному. Кинетик падает с ножом, торчащим из глаза.

Я постепенно тупею от пролитой крови – ее много, как на бойне. Интересно, кто-то там мутантов сдерживает, или все на меня брошены? Мне неизвестна предельная длительность пребывания в режиме сверхскорости. Насколько хватит ресурсов моего обновленного организма? Только прерываться нельзя – в обычном режиме я сразу стану уязвимым. И не энергетическое воздействие, а самая банальная пуля или нож смогут положить конец моему крестовому походу. Рисковать нельзя.

Кажется, люди среди противников все-таки попадаются. Кто-то выпускает в меня очередь из автомата. Я успеваю упасть на пол, и пули пролетают надо мной со скоростью бегущего человека. Подкатываюсь под ноги стрелку и, поднимаясь, всаживаю нож ему в пах (на нем бронежилет). Он еще только собирается завопить от дикой боли, но мой нож в горле кричать мешает. В другом месте в меня швыряют гранату. Прежде чем она разрывается, успеваю схватить ее, оставить у противника под ногами и в два прыжка удалиться на достаточное расстояние, чтобы избежать осколков. Даже не смотрю на кусок окровавленного мяса, только что бывший живым, и пробегаю мимо.

Подобных эпизодов много – они не откладываются в памяти, словно каждый новый стирает предыдущие, и эта «забывчивость» работает предохранителем, чтобы не наступил шок от такого количества убийств. Я правда не знаю, скольких там убил, хотя и понимаю, что эта локальная амнезия меня никоим образом не оправдывает. Но я и не ищу оправдания: враг должен быть уничтожен…

А потом меня останавливают. В буквальном смысле. Это происходит внезапно, как снег на голову. На очередном сверхскоростном рывке время вдруг начинает течь с обычной скоростью. Я к этому не готов. Даже слегка теряюсь, не сообразив, что произошло. Завод у моего сверхскоростного режима закончился? Оказывается, нет – мой взгляд натыкается на Нее. Глушилка. Как я мог о ней забыть?! Пока мы с ней со взаимным шоком в глазах рассматриваем друг друга, из коридора вылетает тяжеленный стул. Мне прямо в голову. И наступает темнота.

Голова разламывалась, в носу жгло от нашатыря, а по лицу стекала вылитая на меня холодная вода. Похоже, кому-то очень не терпелось привести меня в чувство. И я догадывался кому. Первым, кого я увидел, открыв глаза, был Виктор Савельевич Нинко, шеф поволжского сектора АПБР и номер два в списке участников «проекта Х». В его глазах я читал ненависть, нетерпение и легкую панику. Кроме босса заговорщиков, в комнате находились двое людей-автоматчиков, не сводивших с меня своих АК-74, неизвестный «лояльный» и, разумеется, Глушилка. Все они смотрели на меня с разной степенью страха и смятения, хотя я, в лучших традициях отечественных криминальных боевиков, был пристегнут наручниками к батарее.

– Признаться, я считал вас мертвым, оперативник Стрельцов, – заговорил Нинко сразу же, как только увидел, что я очнулся.

– Недоработали ваши ребята на Урале. Хижина была с секретом – на подземный ход они ее не проверили. Ничего нельзя поручить этим «лояльным», верно?