Сергей Лукьяненко - Прыжок

То ли Лючия связала имя и внешность, то ли какие-то воспоминания остались, но она вдруг соотнесла парня и очень серьёзного мелкого мальчишку из группы системщиков, специалистов по искинам.

– Тедди! Тедди Сквад! – завопила она, попыталась подпрыгнуть и едва не упала. Тедди быстрым движением подхватил её под локоть, и Лючию словно током ударило. – Ой. Извини…

– Ничего, – сказал Тедди. – Как здорово, ты меня узнала. Можно?

– Заходи, – Лючия почувствовала, что краснеет. – Конечно. Я… мы же вместе тут, практика, да?

Тедди кивнул, входя. Бросил взгляд на койку, где была разбросана одежда, смутился и отвёл глаза. Лючия скинула туфли, метнулась к койке и стремительно покидала бельё и одежду в шкаф.

Вообще-то приятно, что он такой застенчивый…

А может быть…

Лючия плюхнулась на койку, жестом указала на вторую, заправленную и никем не занятую. Тедди присел напротив.

– Ничего не помню, – сказала Лючия. – Жуть, правда?

Тедди закивал.

– Может, ещё память вернётся, – решила Лючия. – Мегер сказала, что никто не знает… настоящая Анна Мегер, обалдеть! А кто ещё тут?

– Из наших? Алекс, – сдержанно ответил Тедди. – Йохансон.

– Здорово, – сказала Лючия. Алекс ей нравился… ну… тогда, давно…

В сознании Лючии был полный сумбур. Умом она понимала, что Алекс Йохансон, человек-плюс, тоже вырос, и сейчас, наверное, красавчик и вовсе не такой холодный и высокомерный, как в детстве. Но она помнила его таким! Очень сдержанным и ребёнком.

А Тедди Сквад был взрослый. Как и она. И явно волновался за неё.

– Расскажи мне, что было в полёте, – сказала Лючия. – Я потом всё ещё раз послушаю, мне Марк уже сделал бриф. Но лучше ты.

Тедди кивнул.

– Марк сделает хороший бриф, не сомневаюсь. Но я расскажу.

– Тедди… а скажи, пожалуйста, – Лючия даже сама не сообразила, откуда взялась храбрость. – У нас с тобой… были хорошие отношения?

Тедди кивнул.

– Даже лучше, чем хорошие? – спросила Лючия.

Тедди снова закивал. И отвёл глаза.

– Я так и знала… – тихо сказала Лючия. – Рассказывай.

Тедди сглотнул, посмотрел на валяющиеся на полу туфли – те плавно меняли цвет со снежно-белого на антрацитово-чёрный, и ответил:

– Всё из-за туфель случилось. Ты их увидела и захотела купить. И мы опоздали на корабль, к которому были приписаны…

Лючия тоже глянула на туфли и подумала, что они стоили опоздания на корабль.

И даже потери памяти, возможно, стоили.

Ползун походил на дракона из восточных мифов. У него было четыре ноги (Алекс мысленно поправил себя – «четыре видимых в нашем измерении ноги»), умеренно длинное, метров пятнадцать, тело, покрытое белой, радужно отблёскивающей чешуёй и приглаженным белым мехом (Алекс снова поправил себя – «не мехом, а двумерными плавниками, в мире трёх измерений выглядящими, как мех»). Голова непропорционально большая, с двумя огромными глазами (да-да, Алекс знал, что это не глаза, а прозрачные иллюминаторы кабины). Ещё один маленький глаз, единственный настоящий глаз ползуна, скрывался на лбу между чешуёй и мехом.

Это был маленький и, несомненно, скоростной ползун. Чем меньше, тем быстрее – скорость перехода и выхода из двумерного пространства обратно пропорциональна размеру. Данный ползун в земной классификации кораблей занимал бы позицию курьера. Вряд ли в его черепе могло поместиться более одного-двух гуманоидов.

– Ты знаешь, что ползуны феольцев имеют несомненное генетическое родство с лучшей их частью? – спросил Уолр.

– Знаю, – ответил Алекс, глядя, как ползун, грациозно изгибаясь, приближается к поверхности Второй-на-Ракс.

– У нас есть версия, – заговорщицким шёпотом сообщил Уолр юноше, – что и мозговой симбионт феольцев имеет некую составляющую, вынесенную в двумерность. Это позволяет объяснить ту поразительную разумность и этичность, которой обладают эти маленькие глисты.

– Фу, – поморщился Алекс.

– Шутка, – сказал Уолр. – Конечно же, они не глисты! Они живут в мозговой ткани феольцев и являются полезными симбионтами. Напоминают земных пиявок или коловраток, практикуют гетерогонию, то есть…

– Я знаю, – прервал его Алекс. Рассуждения Уолра казались особенно неприятными при взгляде на красоту ползуна.

– Понял. Умолкаю, – кивнул Уолр. – Но всё же Феол самая уникальная культура, по меркам известной нам части космоса.

Ползун достиг поверхности Второй-на-Ракс и встал на четыре видимые лапы чуть в стороне от «Твена» и Алекса с Уолром. В воздухе он передвигался так же легко, как и в вакууме, полностью игнорируя гравитацию. Голова повернулась в сторону Алекса и Уолра, ползун приоткрыл рот, то ли скалясь, то ли улыбаясь. Учитывая полную пасть зубов, Алекс предпочел решить, что это улыбка.