Ольга Громыко - Плюс на минус

- Леночка, пошли, я все приготовил… - жалобно запищал домовой, дергая меня за штанину.

- Ага. - Я напоследок плеснула водой в лицо и завернула кран.

Без Сани на даче было тихо, пусто и пронзительно-холодно. Но на столе по-прежнему лежала его рация, в чашке - окурки… Как будто он просто вышел и скоро вернется. Надо только немножко посидеть, подождать…

Руки согрелись о чашку с чаем, а вслед за ними и я начала понемногу оттаивать, даже сумела более-менее связно и спокойно рассказать Федьке о событиях этой ночи. Вот только мышцы болели все сильнее, особенно спины, а с ними и голова за компанию.

Но это была такая ерунда…

Саня, МОЙ Саня сейчас боролся со смертью, а я только и могла сжимать за него кулаки. Ну еще звонить в больницу через каждые десять минут. Иногда - огромным усилием воли - через пятнадцать.

Задерганная дежурная монотонно отвечала, что состояние больного без изменений, в сознание он пока не приходил.

В полпятого мне сообщили, что Александру Топлякову стало немного хуже. Но повода для паники нет, ему вкололи какое-то лекарство и поставили еще одну капельницу, утром его осмотрит лучший хирург Минска, которого специально ради этого вызвали из отпуска…

Больше я не звонила. Просто сидела за кухонным столом - по правую руку телефон, по левую стакан с остывшим горьким чаем, посредине замусоленная книга - и тупо ждала.

- Иди спать, страдалица, - безнадежно нудил Федька. - Все равно ничего не высидишь.

- Что-то не хочется, - отмахивалась я, для вида перелистывая страницу - мне не удавалось сосредоточиться даже на буквах, не говоря уж о сюжете.

Есть такая компьютерная игра, пошаговая стратегия. Можно дотошно проходить ее ход за ходом, вручную очищая каждый сектор от затаившихся в нем врагов, а можно сберечь нервы и просто промотать игровое время вперед. Вот только компьютер - штука бездушная. Он не знает, что ты чувствуешь иррациональную, дурацкую ответственность за двумерных человечков, он не станет прятать их за нарисованными деревьями, двигая вперед короткими перебежками. Он просто посчитает: двое против троих, столько-то вооружения, столько-то аптечек. Расставит соответствующие коэффициенты и вычтет наших из ваших. Все логично, все правильно… убийственно точно.

Я страшно боялась проматывать эту ночь.

Казалось, стоит мне только заснуть, и затрезвонит телефон. И голос дежурной будет не сдержанно-раздраженным, а соболезнующим, и секунды перестанут растягиваться в ломкие карамельные нити, хрустя на зубах… и уже не надо будет таращиться на двенадцать кнопок в три ряда, единица и тройка полустертые… И вообще ничего не надо…

- Ну хоть поплачь тогда, - неожиданно предложил домовой. - Все легче станет.

- Федя, отцепись. Я уже нормально, правда.

Серый овчар тяжело вздохнул и клубком свернулся у моих ног.

Без четверти шесть я сдалась. Аккуратно, как стеклянную, закрыла книгу, так и не узнав, о чем она. Отнесла кружку на кухню, вымыла - под изумленным Федькиным взглядом - и убрала в шкафчик.

Поднялась в спальню, разделась, щелкнула выключателем. Как курком. Сердце противно екнуло, я опустилась на кровать, нашарила край одеяла. Медленно-медленно, стараясь не дышать, вытянула ноги, откинулась на подушку, еще хранившую Санин запах, закрыла глаза, расслабилась…

И почти сразу же раздался звонок.

"Не бери! - отчаянно взмолился внутренний голос. - Не бери, не надо, это не туда попали, пусть надежда останется с тобой хотя бы до пробуждения…"

Трубка была холодной как лед.

- Алло?

Звук набатом отразился в прижатом к уху динамике. Все. Конец.

- Привет, - с трудом пробился сквозь помехи на линии слабый хрипловатый голос. - Ты меня еще ждешь?

Я стиснула трубку обеими руками и заплакала.

Однажды хороший рижский писатель Андрей Уланов как бы между прочим сказал: