Евгений Щепетнов - Ботаник. Изгой

Отбить арбалетный болт мечом можно только в легендах, да в хвастливых россказнях так называемых «ветеранов», которые дальше чем полевая кухня на поле битвы и не бывали. Болт летит с такой скоростью, что человеческий мозг не в силах вовремя подать команду на то, чтобы достать меч и попытаться отбить летящий снаряд. Все, что можно успеть сделать — попытаться убраться с траектории выстрела, что Кендал и проделал, хотя и с некоторым ущербом для себя. Болт зацепил его скулу под левым глазом и щеку будто обожгло раскаленным металлом, потекла кровь.

Меч будто сам прыгнул в правую руку, в левую — длинный кинжал с щелью-мечеломом. Этой щелью удобно ловить клинок противника и выбивать его из рук, а при удачном раскладе — можно и сломать хрупкое перекаленное лезвие.

Здоровяк уже летел на Кендала, двумя руками подняв над головой широченный меч, больше подходящий для казни или рубки деревьев, чем для уличного боя. Таким мечом может орудовать только по-настоящему сильный человек, и то он запыхается через пятнадцать минут драки. Кендал аккуратно пропустил удар мимо себя так, что его слегка обдуло ветерком, который подняла эта тяжеленная стальная полоса, по недоразумению именуемая мечом. Чуть наклонился вперед и с потягом рубанул здоровяка под коленями, рассекая сухожилия и мышцы. И пока противник заваливался, обратным движением снес половину головы набежавшему на него дылде, державшему в руках здоровенную боевую секиру. Меч Кендала остер, рука его сильна и тверда, так что сделано было чисто и красиво, как на тренировке.

Чик!

И верхушка черепа отлетает, разделяясь в полете на собственно череп с куском скальпа на нем, и на желто-розовый толстый блин с глубокими извилинами. Дылда еще стоит, шатаясь, моргая, держа над головой секиру — тело еще не поняло, что оно умирает — а Кендал проскакивает дальше, нырнув под локоть убитого им человека.

Следующим был южанин, обоеручный боец. Вот этот лучше подготовлен для уличной драки. Два коротких, чуть изогнутых меча мелькают так же быстро, как лопасти ветряной мельницы с выпавшим стопором во время буйной грозы. Он с юга — кожа смуглая, будто только и делает, что целыми днями работает под палящим солнцем. И снова удивление — как собралась такая разношерстная команда?! Что их привело в город? Северянин, местный парень, южанин — а вон еще один северянин — и все вдруг собрались вместе? Город, что в тебе происходит? Что-то в последнее время Кендал подзапустил работу с городскими «крысами», давно никого не посещал информаторов! Надо держать руку на пульсе жизни, иначе рискуешь однажды проснуться с перерезанным горлом в горящей усадьбе. А это не есть хорошо.

Чак!

Отлетела отрубленная рука ловкача с мечами.

Ох! — только и сказал южанин, когда кинжал-мечелом захватил его меч, а острое жало меча «жертвы» вонзилось ему в желудок.

Дальше, дальше! На двух разбойников ушло три секунды — Кендал наслаждался танцем смерти! Он вошел в ритм, он торжествовал, а в голове металась одна, единственная мысль: «Как же мне вас не хватало!»

Один уже стоял без лица, глухо завывая и булькая обильно текущей из оголенного черепа кровью, второй убит чисто — уколом кинжала в мозг через глазницу. Он даже не понял, что с ним случилось — вспышка, боль в глазу, будто наткнулся на веточку в лесной чаще, и все. Можно отправляться на перерождение, чтобы очнуться в теле, приличествующем такой мрази, каким он был в этой жизни.

Остается двое. Один медленно, очень медленно разворачивается, видимо чтобы убежать, второй рефлекторно вытягивает руку с морской саблей — короткой и тяжелой, пригодной для работы в тесных помещениях. Короткий рубящий удар — сабля с кистью руки падает на землю. Свистящий секущий удар параллельно земле — и голова противника катится по земле.

Арбалетчик уже бежит. Дурак, куда бежишь! Ведь там тупик! Но тому не до мыслей, не до соображения — ноги сами несут куда подальше от этой страшной бойни. Не того он хотел от жизни, совсем не того!

Что-то почти не больно кольнуло его в спину, и ноги вдруг сделались тяжелыми-тяжелыми, таким тяжелыми, что тащить их дальше стало просто невозможно. Они подломились, и беглец упал лицом вниз. И стал кашлять. Все сильнее и сильнее, выхаркивая, выплевывая красную пузырящуюся жидкость из груди. Сейчас еще немножко — он откашляется, отдохнет и побежит дальше! Дальше…дальше…сознание померкло, и жизнь ушла из пробитого кинжалом тела.

Кендал вернулся к раненым разбойникам, и первым добил того, что все еще продолжал сипеть кровавыми дырками на месте лица — раненый сидел на земле и смотрел на своего палача темными, не тронутыми ранением глазами. Кендал без затей резанул ему по сонной артерии и налетчик тихо согнулся дугой, уткнувшись головой себе в колени.