Александр Зиборов - Пояс Перуна, или Витязь познания

«Используй то, что давит на нас!» – мысленно крикнул я. Действительно, какой резон жалеть то, что меня может погубить?!.

Пояс Перуна принялся исполнять команду, как бы «пожирать» всё то, чего он касался: экзоскелет сразу же стал стремительно увеличиваться в размерах, соответственно быстро росла сила его искусственных мускулов, подчинявшихся моим волевым командам.

Я чувствовал себя всё свободнее и вот, наконец, уже смог подняться с колен и даже выпрямить голову. Посмотрел вслед удаляющемуся своду пещеры и понял, что дело не только в моей стремительно увеличившейся силы, благодаря экзоскелету, но и в том, что кому-то очень не понравилось служить исходным материалом для моего нового костюма. Фактически он был контратакован мной, понял, что я не столь уж безобиден и дела со мной лучше не иметь…

Побрёл к выходу из пещеры… Или это была пасть какого-то зверя-монстра? В любом случае, находиться в ней мне более не хотелось. Категорически!

«Хватит, хорошенького понемногу…»

Уже на свету у выхода остановился, обратив внимание на свои чудовищной величины доспехи экзоскелета. Никогда такие я себе ранее не создавал. В них я мог бы удержать на себе гору. Значит, и мой противник имел соответствующую силищу…

Теперь же они были мне не нужны, следовало избавиться от большей части массы, преобразовав оставшееся в привычный плащ, набедренную повязку и сандалии.

Мне пришла идея. По моему повелению Пояс Перуна ненужный материал трансформировал в останки подобного мне Витязя. Это было сделано уже через пару минут.

Я уложил их недалеко от входа в пещеру. Это будет предупреждением тому, кто сюда сунется в будущем. Если сунется, понятно. Но бережёного и бог бережёт, а предупреждён – значит, вооружён…

Вспомнил схожий «труп» в яме с гхырхом, к которой привёл меня старый Фарок, не пожалев для этого своих баранов. И в каземате замка в кандалах валялся труп мертвеца. Может быть, и тот и другой были вовсе не погибшими Витязями, а лишь их имитациями, муляжами? Вполне возможно.

Сам же с чувством исполненного долга полетел дальше, к краю каменной стены, он находился совсем близко…

12.

Ещё немного, совсем чуть-чуть! И вот уже я стою на самом верху, глядя на феерически переливающийся купол, накрывший исполинских размеров кратер. Размеры его были чудовищно огромны. Противоположную сторону я даже не видел, она находилась за пределами моей видимости. Игра красок завораживала. Было в ней что-то гипнотическое. Не следовало долго смотреть на неё, нужно было действовать. Но как?..

На всякий непредвиденный случай я велел Поясу Перуна сделать себя невидимым, снова поднялся над куполом и медленно полетел над ним к его центру, осматривая всё вокруг.

Там оказалось отверстие диаметром не менее километра, а внизу в нём всё заливала тьма. Абсолютная тьма, какой я никогда прежде не видел. Как и мой прототип – Алексей Лобин, в его памяти, доставшейся мне как бы в наследство, подобной информации не имелось. Приглядевшись, я заметил отдельные призрачные огоньки, иногда они блестели красным, синим, зелёным или жёлтым огнём.

Решил: «Вперёд! Разберусь внизу, что к чему! Вспомнил чьи-то слова: «Главное, ввязаться в битву, а там будет видно…»

Едва я преодолел край радужной оболочки, как словно бы увяз в очень плотной и липкой массе. Пояс Перуна мгновенно облёк меня в несокрушимый панцирь-скафандр, изолировав от внешнего воздействия, но ничего не мог поделать с воздействующей извне силой. Она увлекала меня в самую гущу тьмы, где было темнее тёмного. Я совершенно ничего не видел, кроме каких-то искорок – бледно-сизых, синих, фиолетовых, жёлтых и красных.

Но вот движение прекратилось. Я почувствовал под ногами твердь. Встал. Почувствовал, что могу свободно владеть руками. Принялся ощупывать всё вокруг, и скоро понял, что заключен в цилиндр, шириной около полутора метров и высотой не более двух метров. Я свободно доставал до верха. Принялся кидаться на стены, они слегка пружинили, но не поддавались. Попробовал бить ножом, но безуспешно. Стало ясно, что вырваться сам я не смогу. Оставалось ждать. Но сидеть было невозможно, ибо часто меня словно бы что-то чувствительно покалывало в разные части тела, преимущественно задние, словно шилом.

Особенно угнетала кромешная темень, невозможность что-либо видеть…

Пришла идея! Стекло моего шлёма преобразились в инфракрасные очки, что сразу изменило всё: я будто бы прозрел!..

Сразу остерёг себя, что не следует показывать это. Несомненно, за мной наблюдали, убедились в моей беспомощности слепца, пусть остаются в убеждении, что я таковым и остаюсь.