Дмитрий Манасыпов - Район - репортаж

Лампы, работающие от непонятного электричества Района, тускло мерцали, освещая нам путь. За оставленной позади железной дверью всё ещё грохотали выстрелы, дающие нам возможность выжить.

Мы отошли очень далеко по узкому, изгибающемуся как аппендикс, коридору, когда позади глухо ухнуло.

– Ну, вот и всё. – Валий покачал головой. – Похоже, что нет больше спецов.

Да уж, это точно. Не думаю, что они решили бы взорвать гранату, если бы у них была возможность не делать этого. Мир вам, военные. И спасибо.

А мы упрямо шли вперёд. Два километра перепутанных ходов под Радостным. Которые нам нужно пройти, чтобы дойти до конца. До того места, про которое военные авторитетно заявляли, что его нет и в помине.

Большой, шедший сзади и тащивший две снаряжённых коробки к своему верному другу-пулемёту, стал всё чаще оглядываться. Я его понимал, и постарался незаметно отстать, чтобы в случае чего у Скопы был верный шанс уйти вперёд.

Валий, идущий впереди всех, неожиданно остановился… и резко прыгнул назад, сбивая с ног Настю и Скопу.

Грохнуло, мгновенно заложив уши. Меня не спасли даже наушники шлема, которые могли гасить звук ближних разрывов.

Когда улеглась пыль, стало ясно, что Расул сорвал невесть кем и когда поставленную растяжку.

Сейчас он лежал на полу, а рядом, скользя пальцами по крови, хлеставшей из-под его левого колена, пытался наложить жгут Дым. Тоха, не замечавший того, что видел я.

Вся левая сторона его костюма была изодрана осколками в клочья. Ещё немного, и он поймёт это. А сейчас Дым пытался спасти своего друга, уже вздрагивающего из последних, оставшихся у него, сил.

Забелин, также раненый, хотя и не так сильно, попытался обратить внимание Дыма на его собственные проблемы. Но тот только матерно рыкнул и продолжил свою борьбу за жизнь напарника.

– Сук-а-а-а!!! – Дым стукнул кулаком по полу. – Дерьмо! Сраное, вонючее, чёртово дерьмо!!!

Валий смотрел в потолок уже погасшими глазами.

Далеко позади нас сухо кашлял «Абакан» Антона. Он остался, пожав нам на прощание руки. И сейчас – начал свой последний личный бой. С бойцами «Новых пуритан», которых хотя и осталось не так уж много, но всё равно было слишком для одного Дыма.

Но он дал нам время уйти. И спасибо тебе за это, бродяга.

Лёгкий ветер гнал по земле жёлтые листья. Осень, полноправно вошедшая в свои права, дарила людям последние дни тепла и солнца. Скоро небо станет низким, будет закрыто серыми, тяжёлыми тучами. Постоянно моросящий дождь, вкупе с промозглым сквозняком, сделает всё, чтобы любое живое существо хотело скорейшего выпадения снега, который закроет грязь своим белым покрывалом.

На старой, с облупившимися деревянными сиденьем и спинкой, и чугунными боковинами, лавке, стоявшей возле колеса обозрения в небольшом парке, сидели двое.

Высокий, сероглазый парень с открытой и доброй улыбкой, и девушка, небольшого росточка, хрупкая, и с такими же, как у её спутника, весёлыми и большими глазами. Они курили сигареты, которые брали из одной пачки, пили разливное, местное пиво, и тихо разговаривали:

– Ты уже точно всё решил? – Девушка затянулась, выпустив колечки сизого дыма. – А то, может, передумаешь?

– Ир, а что я здесь забыл? – Парень с улыбкой посмотрел на неё. – С Настей я развёлся, работы нет, ты же в курсе.

– Антош, ты в чём-то прав, конечно. – Ирина глядела прямо перед собой, попыхивая сигаретой. Было заметно, что её пальцы дрожат. – Но… американцы завод выкупили, набирают ещё три смены, можно ведь ту…

– Да хватит тебе! – её собеседник неожиданно почти крикнул, повернувшись к девушке. – Сколько можно уже! Всё определено, я полностью заплатил тем, кто меня туда отправит, и какого чёрта мне останавливаться, а?! Не подскажешь, Ирка?!!

– А ты подумал про меня?! – Девушка развернулась к нему, крича прямо в лицо. Тушь давно потекла с ресниц, оставляя размытые чёрные дорожки на её щеках. – Про маму и отца?! У тебя дочка есть, в конце концов, а ты думаешь только про себя!!!

Она сгорбилась, обняв себя за плечи, сотрясаемая почти беззвучными рыданиями, и замолчала. Её собеседник, кинув пустую полторашку в ближайшие кусты, вскочил с лавки, и, отойдя метров на десять, нервно закурил.

Какое-то время в этом кусочке старого парка, названного в честь какой-то там победы, наступила полная тишина. По асфальтовой дорожке прошла молодая девушка, толкавшая перед собой модную трёхколёсную коляску.

Антон покосился ей вслед, сплюнул, и подошёл к своей младшей сестре, молча плакавшей на старой скамье, стоящей посреди того места, которое помнило их обоих ещё совсем маленькими. Здесь они когда-то катались на каруселях, и, как-то раз, его Ирка не хотела залезать в кабинку «чёртова колеса», а он, будучи старше на пять лет и выше на полторы головы, силой затащил её туда. А потом, всё время после того, как колесо плавно пошло на подъём, держал в руке её маленькую, совсем детскую ладошку, и просил у неё прощения, глядя на то, как она молча ревела, так же, как и сейчас. Только выбор тогда был не так страшен. И не нёс в себе возможной отложенной смерти.