Дмитрий Манасыпов - Район - репортаж

Ну, ладно… Нужно закончить эту ситуацию, ставшую абсолютно нехорошей. Поехали!

…Я не знаю, почему наши противники не применили гранат, да и не хочется интересоваться. Только мне точно никто не запретит этого сделать. Отстёгиваю кнопку на кармане, достаю гранату, отжимаю усики, и вытаскиваю чеку. Еле слышно в динамик шлема: Ч-ц-ц-ц!!!

…Скопа, услышав этот смешной, и давно знакомый условный знак, выстрелами заставляет прижаться тех, что справа. Нападавшие вжимаются в землю, безрезультатно отстреливаясь.

…Большой, успевший, как оказалось, заменить коробку с лентой, так же успешно не даёт и головы поднять двоим слева.

…Взмахиваю рукой, и, дымящая сгорающим порохом запала, устаревшая, но, тем не менее, весьма адекватная к подобным ситуациям «эфка» летит вправо от меня. Настя успевает откатиться за большой поваленный ствол, прижимаясь ко мне…

…Взрыв, громкий и рвущий перепонки тех, у кого уши ничем не защищены…

…Справа – мгновенная мёртвая тишина…

…Скопа, быстро сменив позицию, стреляет по тем двум, которых так удачно прижал Большой. Ствол её винтовки чуть дёргается, отправляя в полёт маленьких смертельных насекомых.

– Всё. – В наушниках слышится её голос. – Все шестеро. Большой, подстрахуй, я спускаюсь.

Встаю и иду к Алексею. Настя оказывается рядом с ним раньше, и сейчас сидит рядом на коленях, прижимая к груди его голову. Лейтенант хрипит, пуская из разом обмётанных губ кровавые пузыри и вязкую слюну. К гадалке не ходи, чтобы понять, что «оператору» осталось не так уж и много. Пять пуль, три в лёгкие, а две в район селезёнки. Явно бронебойные, потому как комбинезоны у наших подопечных всё-таки были не каким-то фуфлом.

– Лёшка, Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а… – Девушка чуть покачивается, не замечая слёз, пробивающих дорожки на её покрытом пылью лице. – Как же ты так, Лёшка?!

Как же… Нда… Жалко парня. Сколько раз сталкивался со смертью таких как он, моих ровесников, а всё равно – пережимает что-то в груди.

На какое-то время….

Прихрамывая и ругаясь, в овраг спустился Большой. Его правая нога уже была перетянута жгутом, и кровь начала подсыхать, поблёскивая на камуфляже комбинезона. Вот это ещё хуже. Если у него что-то серьёзное, то не знаю, как мы продолжим путь дальше.

Скопа, матюгнувшись и сплюнув, позвала меня. Направившись к ней и продравшись через заросли крапивы и лебеды, я увидел, что спустилась она не зря.

Один из трёх наёмников, затаившихся справа, был ещё жив. В том, что это были наёмники, сомнений у меня не осталось. Слишком хорошая экипировка и абсолютно незнакомые лица под снятыми Скопой шлемами.

Последний из них, тяжело хватая воздух открытым ртом, сейчас лежал передо мной. Чуть старше тридцати лет, короткий ёжик чёрных волос, приметный шрам, по диагонали пересекавший лицо, светло-зелёные глаза.

– Ты кто? – Присев на корточки, поинтересовался я. – А, земляк?

– А тебе не всё равно? – Отхаркнув вязкую слюну, прошипел «пёс войны». – Какая хрен разница, если ты меня сейчас вальнёшь, Пикассо?

– Ну вот. – Достав из кармана сигарету, я щёлкнул зажигалкой, прикуривая. – Ты даже знаешь, кто я такой. А мне, представь себе, очень интересно узнать, как тебя зовут, и на кой ляд, спрашивается, вы нас здесь караулили? И почему именно здесь?

– И ради чего мне тебе что-то говорить? – Наёмник уставился на меня побелевшими от боли глазами. Хорошо по нему прошлись осколки, распахали всю левую сторону на хрен. – В чём мой профит, если я один чёрт скоро загнусь? Сигарету дай лучше, хоть курну напоследок…

– Да на, такого дерьма-то не жалко. – Я воткнул ему в зубы прикуренную табачную палочку. – А в чём профит, говоришь? Да в том, что у меня с собой есть несколько волшебных ампул. Впрысну тебе содержимое одной, и всё, ты уже сразу с дружками у привратника Петра в «козла» режешься, ожидая очереди на комиссию. А нет, так валяйся здесь до вечера, один чёрт раньше ведь не сдохнешь. Сам понимаешь, что по-всякому можно здесь загорать до того момента, как окочуришься. Мне бы вот не хотелось, чтобы на моих собственных глазах, мне какая-нибудь гнида кишки начала выгрызать. Что теперь скажешь? Желаешь сразу помереть, или всё-таки хотца помучиться?

– Даааа… – Он закашлялся. – Говорили мне, что скотина ты редкостная, несмотря на то, что выглядишь пай-мальчиком. Считай, что уговорил. Меня Волком кличут. Андрюха Волков я, с Новосибирска.

– Вот и умница. – Я отвлёкся, попросив Скопу, к тому времени закончившую потрошить вещи наёмников, присмотреть за остальными нашими компаньонами. – А теперь – ври по порядку. Кто, как, и зачем вас нашёл и послал за нами, да так умно, что вы постоянно впереди шли. Рассказывай, птица-говорун, не стыдись…