Дмитрий Манасыпов - Район - репортаж

Я перешёл первым. Следующим, осторожно, косясь на лениво шевелящиеся растения, перелез Алексей. Повернулся, помог Насте. В это время в кустах, густо растущих на повороте, заскрежетало, защёлкало и захрустело.

Громко застучал «Печенег». Чуть позже захлопали пистолеты Скопы. Мне в это время уже пришлось поливать от бедра, надеясь, что журналисты сзади успеют сообразить, что нужно делать. Не ошибся. Лёха стрелял экономно, чётко отсчитывая «двадцать два», прикрывая Настю.

Гибкие, серо-зелёные в разводах, прижавшиеся силуэты возникали из кустарника стремительными прыжками. Щёлканье и скрип, которые они издавали, было слышно даже за очередями. На наше счастье, они успели всё-таки выдать себя.

Таких экземпляров я ещё не видел. Похожие на ящериц-переростков, решивших передвигаться на манер давно вымерших динозавров, маленькие, прыгучие и очень злобные. Их было много. Передо мной валялось уже не меньше полутора десятка этих варанов, а они явно не собирались заканчиваться.

– Прикрой! – Оператор уже успел расстрелять свой первый магазин. – Пикассо, прикрой, перезаряжусь.

Эх, ё-моё, не было, что ли, у Сдобного длинных магазинов? У меня первым всегда стоял диск на шестьдесят два патрона, который я как-то нашёл на «Реметалле» и ни за что теперь бы не оставил, при любом раскладе. Вот только скоро мне тоже нужно будет перезаряжаться. И желательно побыстрее.

Когда журналисты выдвинулись вперёд, я быстро заменил диск на двойной магазин от РПК. Собираясь отвести затвор, краем глаза уловил сбоку смазанное движение худого, вытянутого тела в грязно-жёлтоватых разводах.

«Чёрт, не успеваю»! Мысль мелькнула быстрее, чем тело начало разворот.

«Вертушка» плавно неслась над землёй, вспарывая воздух винтами на высоте не более шестидесяти метров. Неслась плавно и обманчиво неторопливо, как и положено Ми-20, тяжёлому транспортнику.

Внутри, на жёстком металлическом полу, на отстёгивающихся скамейках, на сложенных в кучу рюкзаках, спальниках и вещмешках сидели молодые парни, одетые кто в новенькие «комки» только вводимого образца «Хамелеон», кто в ещё более фильдепёрсовые «натовки». Присутствовали, правда, в небольшом количестве, и заношенные, застиранные до белёсого состояния «горизонталки». Но никто вокруг не обращал внимания на внешний вид соседа. И почти никто не разговаривал, стараясь перекричать гул двигателей. Напряжённость и ожидание не просто висели в воздухе, они давили со всё более нарастающей силой.

По обеим сторонам «коровы» летели стремительные, ощетинившиеся всем возможным вооружением два «крокодила». Морально устаревшие и донельзя отлетавшие весь возможный запас. Но от этого отнюдь не ставшие менее страшными.

А внизу проносилась земля. Покрытая лесами и невспаханными полями, с горами, видневшимися на горизонте, с небольшими аулами и крупными деревнями, в каждой из которых торчал минарет мечети. Своя и чужая, опасная и ласковая одновременно. Откуда в любой момент могла взмыть вверх ракета «земля-воздух».

Те, кто сидел по бортам – смотрели вниз, запоминая и одновременно узнавая те места, где были ещё недавно. Там, за бортом и за временем, остались пройденные километры разбитых дорог, брошенные дома, сгоревшая техника. И друзья, которых они никогда больше не увидят.

Где-то там остался поворот серпантина, на котором колонну с беженцами расстреливали двуногие «волки», пришедшие воевать за деньги и кричавшие в горящие автобусы: «Умирайте, предатели!».

Бессонные ночи, с постоянными дежурствами. Холод, напряжённые нервы, каждодневное ожидание нападения.

Изредка приходящие с «вертушками» письма из дома. Затрёпанные книги, перечитываемые по нескольку раз. Одна сигарета на троих и спирт, разведённый «палёным» пивом.

Город с давно разбитым цементным заводом, на рынке которого гордые местные не брали банки с тушёнкой, если на них был нарисован силуэт упитанной и вполне симпатичной хрюшки.

Бывший детский лагерь, в котором под верандами домиков стояли сваренные клетки, где держали явно не баранов, а в комнатах с разбитыми окнами – на полу всегда находились книги с непонятной вязью текста и брошенные «инсулинки».

И там оставались навсегда ушедшие остатки детства, в котором «война» была на экране монитора, а в запасе всегда оставались несколько «жизней».

На двух откидывающихся бортовых сиденьях сидели два молодых парня, познакомившихся на аэродроме. Как оказалось, оба были земляками, жили в одном городе и даже имели общих знакомых. Один, выглядевший постарше крепыш с наполовину седой головой, дремал, одев кругляши наушников и включив плейер. Второй, повыше и помоложе, смотрел в иллюминатор и чиркал что-то карандашом в простеньком клетчатом блокноте.