Айя Сафина - Падальщики. Книга 4. Последняя битва [litres самиздат]

Для сопровождения аппарата сывороточного синтеза в экипаж был включен специалист из лаборатории Аахена, и не кто-нибудь, а сам руководитель департамента производства.

– Проверьте температуру в отсеке реагентов, их нельзя перемораживать, – сказала Божена, сидящая точно позади Тони.

– Дойдем и до твоих ампул, погоди, – ответил он.

– Проверь сейчас.

– Мы вообще-то должны работать по чек-листу.

– Если переморозишь, то на Марс прилетит экипаж из безмозглых чудовищ.

– Твою мать, Божена!

Тем не менее Тони прервал работу по чек-листу и под довольное хлопанье глаз Божены проверил условия в отсеке с химреагентами.

– Поверить не могу, что тебя засунули в экипаж. Тебя никто не любит! – огрызнулся он.

– Эй, не наезжай на нее, Антенна, – с этими словами Арси пихнула Тони в плечо.

Скафандр приглушал тактильные ощущения, зато запотевший шлем Тони ярко демонстрировал его негодование.

– Капитан, у тебя повышенный пульс, – заметил Тамагочи.

– Да бесит тут одна.

– Ничего, ничего, через пару месяцев приползешь ко мне на коленях, – ехидно произнесла Божена.

– Будешь шантажировать сывороткой? Очень по-боженовски, – ответил Тони.

– Нет, не буду.

– Чего тогда мне к тебе ползти?

– А то, что как только ты подписался на эту миссию, ты принял целибат. Никакого секса тебе там. Только ручки.

– С тобой-то это как связано?

– А мы не против тебя к себе пригласить, – сказала она.

Так просто и бесхитростно. На минуту в корабле стихло.

– Ты серьезно? Она серьезно? – наконец ожил Тони и повернулся к Арси.

Та кивнула.

– А что? Мы обсудили это. Ты красавчик, накаченный, и порно утверждает, что у негров член большой.

– Эй, а можно к вам? – послышался голос астронавта с нашивкой на груди «Сопля».

– А вот ты перебьешься, глиста, – ответила Божена, сидящая рядом с ним.

– Да ладно вам! Я ж тоже одинок буду.

– Ну не знаю. А что можешь предложить?

– Скорость! – ответил жилистый парень.

– Тогда точно мимо.

– Ты не поняла! Не скорострел, а скорость самого процесса…

– Ребята, хватит обсуждать грядущую оргию. Антенна, сконцентрируйся на проверке систем. Божена, твои пробирки в порядке, а потому успокойся. А ты, Сопля, просто заткнись.

Голос прозвучал тихо и немного устало, но все тотчас же замолчали и вернулись к своим задачам. Руководитель миссии сидела точно позади всех и контролировала работу космонавтов.

– Томас, доложи по отсекам с шестого по девятый.

– Отклонений нет, компоненты в стабильном рабочем состоянии, – ответил брат сестре, проверив грузовые отсеки, хранившие рассаду, которая послужит для производства кислорода и еды.

– Так что там произошло в тот день? В центре управления? – спросила она.

Прошло сто лет со дня битвы под Нойштадтом, уж сегодня Томас должен сломаться. Но он лишь молча качал головой.

– Ладно. Попытаю счастья еще через пятьдесят лет, – ответила Тесс.

Я буду скучать по ней. Грустно осознавать, что отныне она будет не на расстоянии вытянутой руки от меня, а в семи месяцах полета. Как и прежде, идеальная особь будет рассказывать мне свою историю с экранов мониторов, куда будут поступать видеоизображения из марсианской колонии. Я не смогу прийти к ней на помощь, если позовет, но она больше никогда и не звала с того дня в Нойштадте, когда просила ее убить. Тесса справится. Я уверен. К тому же при удачном раскладе через добрую сотню лет я смогу незаметно пробраться в пассажирский корабль, который перевезет на Марс очередную группу зараженных поселенцев.

Я не знаю, во что разовьётся этот проект, не знаю, чем закончится вся эта космическая амбиция. Но мне нравится думать о том, что однажды все зараженные покинут Землю, оставив заботу о ней своим ущербным собратьям. Своеобразный второй шанс для людей доказать, что они достойны жить здесь в независимости от больших и сильных братьев, блюдущих порядок и безопасность на планете. Как выросшие дети, они продолжат свою жизнь, ограниченные пространством одной планеты, пока их более развитые собратья буду покорять звезды.

С течением времени люди все больше становятся похожими на устаревший инструмент, медленно ползущий из дома в музей, где занимает место на полке с другими экспонатами: так, телеграф стоит рядом с ручной телефонной станцией, следом громоздкая мобильная Моторола устрашает своими размерами, а еще через десяток моделей смартфон гордо восседает над своими старенькими братьями.