Алексей Бессонов - Гавань притяжения

— Критики Этткара обвиняют его только в том, что он ни разу не указал, где именно ему довелось увидеть древние лаборатории глокхов, — уже спокойно ответила ледифем. — И это, по сути, — единственный их аргумент. Аргумент, не имеющий никакой доказательной силы потому что во всем остальном Этткар безусловно прав. Глокхи находили корабли Жизнеловов в разных местах Галактики, и об этом известно было многим, не только Этткару. Недаром же он упоминал одну важную деталь — Жизнеловы высаживались в зонах, находящихся на небольшом расстоянии от звезд, излучающих в двухпространственном диапазоне. Часть спектра идет в привычном нам пространстве, другая — в «равновесном» мире, давая жизнь совершенно непонятным нам силам и сущностям. Такая звезда живет неподалеку от вас, а Кассандана — ближайший к ней мир, пригодный для существования белковых тел. Таких мест в Галактике немного... Жить здесь очень опасно, колонизация этого мира была ошибкой, хотя, конечно, тогда об этом никто из хомо не мог знать, а наши ученые предупредить ваших предков не успели.

— Детальнее, пожалуйста, — попросил Ломбарди. — В чем именно вы видите опасность для жителей Кассанданы? В излучении Тариссы? Но люди живут здесь не одно столетие, и пока генетической угрозы не видно.

— Ах, вы называете ее Тариссой? Очень хорошо. Я попытаюсь рассказать вам то, что знаю, хотя на самом деле знания мои очень слабы, чтобы не сказать — ничтожны... Руми вылетела к Тариссе в момент пика ее лучевой активности. По-видимому, она не могла учесть все факторы риска, не понимала, к каким последствиям приведет пролет в непосредственной близости от этой звезды — и где-то там, в организме ученой, начались изменения, так что требовался только толчок, чтобы Руми провалилась в «равновесную тьму», став Призрачной. Мгновенная гибель ее товарищей от сдвига подземного пласта запустила этот процесс, но что-то помешало, и она «застыла» в камне, уже покоренном ее новым телом. Если бы дело происходило в период «холодного» излучения звезды, ничего подобного случиться не могло, в этом я совершенно уверена. Когда Тарисса выходит на максимум своего «разогрева», Кассандана почему-то становится местом притяжения для тварей из равновесных пространств, которые устремляются сюда, словно на пиршество. Те, кто случайно оказывается у них на пути, тоже становятся пищей, хотя и не такой сладкой, как хотелось бы. Вот чем опасна эта планета, и спасения, по сути, нет — и не предвидится.

— Это все было ясно и так, — с легким раздражением заметил Ломбарди. — Вы пытаетесь сбить нас с толку, госпожа Кибл, и мне это не может нравиться.

— Мы попробуем зайти с другого бока, — дипломатично предложил Детеринг. — Например, меня очень интересует личность варлорда, нанятого для сопровождения вас в этой миссии. Мне почему-то кажется, что он уже бывал на Кассандане. Нет?

— Я не могла знать, кто он и откуда, — совершенно равнодушно ответила Кибл, и Йорг с досадой понял, что ошибся, резко меняя тему, — мне только сообщили его имя — Айвил — и сказали, что. в вопросах личной безопасности я могу полностью положиться на него. Однако ни малейшего доверия этот психопат у меня не вызывал: когда мы неудачно сели, он убил нашего сопровождающего и едва не открыл огонь по тем людям, которые прилетели нас выручать.

Пока она говорила, Кшись Пулавски сдвинулся в сторону, чтобы не маячить на свету, развернул в четвертушку свой инфор и принялся искать что-то.

— И поэтому вы решили спрятаться в столице? — спросил Детеринг. — М-мм, я вас вполне понимаю. В Альбертвилле мы нашли бы вас гораздо быстрее. Но он какой-то странный, этот ваш Айвил, не правда ли? У вас не возникло ощущения, что он не просто вояка, продающий свой меч за деньги, а — настоящий военный и как бы не ученый?

— Он убийца с явными нарушениями психики, — быстро сказала Кибл. — Те, кто его нанимал, совершили ошибку...

— О-оу, — обрадовался Йорг, — вот это уже интересно. А ну-ка чуть подробнее, пожалуйста! У меня возникло подозрение, что он порядком достал вас еще в дороге. Чем он вас примучил? У него было некое собственное мнение по поводу грядущего дела и оно сильно отличалось от вашего?

На лице фемкорвари появился испуг: явственный, ничем уже не сдерживаемый. Ее правая рука, лежащая на подлокотнике кресла, пару раз дернулась, но потом Кибл, вздохнув, опустила голову и потянулась к графину с соком. Сидевший поблизости Ярославцев любезно наполнил ей особую пиалу с носиком — из-за вытянутых вперед челюстей корварцы не очень любили стаканы или чашки.