Алексей Сидоров - Эвакуация [litres]

– Катенька! – Елизаров прижал дочку к себе, зашелся в рыданиях. – За-ачем? Зачем ты это?.. Почему?

Он никак не мог подобрать нужные слова, пытаясь вспомнить, чем так мог обидеть дочку, что она решилась на суицид.

Но все оказалось куда прозаичнее…

– Он меня не любит… – тихо сказала дочка.

– «Он»?!

Дочка кивнула.

«Неужели этот засранец Максим довел ее до того, что она чуть не спрыгнула с крыши?!»

Ситуация хуже не придумаешь: дочка уже давно положила глаз на сыночка местного криминального авторитета. Когда Елизаров впервые узнал, что они встречаются, то даже пытался попросить начальника милиции «решить вопрос». Но тот лишь развел руками – типа «сын не должен страдать за грехи отца». Еще бы – не с его же кровинушкой начал мутить оболтус, который явно пойдет в отца!

Да и самого отца Максима не посадить – все ведь знали, чем он занимается в Припяти – держит воровской общак, крутит дела с цветметом, но доказательств не было. А может, просто не хотели портить показатели – как знать? «Так у него сыночка в прошлом месяце застали с поличным», – настаивал Елизаров. «Он сказал, что нашел кошелек и как раз нес его в милицию, а свидетелей нет. Ничего не доказать. Заявительница тоже не смогла вспомнить, то ли она его сама обронила, то ли на рынке он у нее исчез», – ответил милицейский чин. И все, не доказать.

– Максим?! – спросил Елизаров.

Дочка кивнула.

«Вот же гад!» – подумал Сергей Андреевич.

– Катюша, ну разве он стоит того?.. Ты хоть понимаешь, что сейчас хотела сделать? Ты же… ты же еще маленькая, чтобы…

– Чтобы что, пап? Чтобы полюбить?

– Тебе же всего…

– Четырнадцать! Уже четырнадцать, папа!!!

– Да, только в прошлом месяце исполнилось. Фактически еще тринадцать.

– Ну и что, папа?! Я все равно его люблю. А сегодня он сказал, что уезжает. Наврал с три короба, что эвакуация из города. Типа все уезжают, поэтому мы должны расстаться. А я никогда его не увижу.

Дочка заплакала.

Елизаров вздохнул. Он успел вовремя, а с остальным – уж как-нибудь разберется.

– Не знаю, что он тебе говорил. Но тут он не соврал – сегодня действительно эвакуация. Ты вообще где была?

– Здесь, папа. Я пришла сюда и плакала, а еще кормила голубей. Как тогда… в детстве, ты помнишь?!

– Ты могла мне все рассказать… Я бы…

– Тебе же некогда, пап. Все время некогда! А мама – она всегда мальчика хотела… а я вот девочкой родилась, простите!

– Я… ты… – Сергей Андреевич не знал, что ответить. Действительно, в последнее время а администрации ему достался большой фронт работ. Приходилось решать все вопросы по социалке – от пенсий до функционирования больниц и школ. Естественно, дел невпроворот.

«А она как думала? Конечно, папа все время занят. Попробовала бы она…»

Тут до Елизарова дошло, что он снова совершает ту же ошибку – делает девочку виноватой в проблемах, которые ему надо решать. Из-за такого отношения он чуть не лишился дочери. И сейчас опять собирался наступить на те же грабли.

«Нет, так нельзя!»

– Теперь я всегда буду тебя слушать, обещаю! – сказал Сергей Андреевич, глядя дочери в глаза. Но та демонстративно отвела взгляд.

– Зря ты меня остановил, папа! – выпалила Катя, поднимая рюкзак. Рядом с ней вспорхнули голуби, заметались по чердаку.

– Ну, это ведь… ну, пока… мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с отцом Максима, и мы сможем сделать, чтобы вы…

«Что ты хотел пообещать, что они будут встречаться?! Но это невозможно! Еще бы – четырнадцатилетняя дочь замглавы в гареме сыночка криминального авторитета Губы? Как вы себе это представляете?! Но Катюше про такой расклад знать нельзя. Вот уедем из города – может, позабудет своего хахаля».

– Что, позволишь встречаться?! Нет, пап, ты не позволишь! Я вижу это по твоим глазам, – сказала Катя. Сергей Андреевич поспешил отвести взгляд – надо же так облажаться. – Да это бы нам и не помогло.

– Почему? – не понял Елизаров.

– У него проблемы, папа. Большие проблемы .

Елизаров опустился на колено перед дочерью:

– Скажи мне, пожалуйста. Я должен знать. Я смогу помочь. Ему. Вам. Тебе! Я же работаю в администрации, ты забыла?

– Нет, папа. Тут ему не поможешь…

«Да что такого могло произойти? Пацана отчислили из обычной школы, перевели в коррекционную?»

Немудрено – учился оболтус из рук вон плохо. Сплошные двойки-тройки да прогулы – Сергей Андреевич уже узнавал про него. Отец же Максима периодически то «присаживался» в колонию, то выходил из нее. Мачехе было не до парня, поэтому отпрыска воспитала улица. Даже если это была улица советского города, рядом с которым функционировала одна из самых современных АЭС не то что страны, а Европы, все равно!