Екатерина Кольцова - Ген Ангела [litres]

– Ты с пистолетом пойдешь, – сказал Пит, – и поведешь Лаки. Взяла вещи?

Черный пес при упоминании своего имени лениво вильнул хвостом. Ирина принесла футболки сестры и подруги, чтобы он смог взять след.

Послышался шум спускающихся шагов, это возвращались лаборанты.

– Ну и жара, – сказал запыхавшийся Михей, на долю которого выпало не меньше трех четвертей веса неудачливого мародера. Действительно, уже почти месяц июльский антициклон не желал покидать столицу, и даже ранним утром было душно. Команда распределила по рюкзакам патроны и провиант и выдвинулась в рассвет.

Они цепочкой шли по узкой полоске леса вдоль МКАД. Впереди Пит с детектором, за ним Стен, затем Ирина с Лаки, Михей замыкал.

Перед девушкой равномерно болтался из стороны в сторону собачий хвост, было тихо и пока еще не слишком жарко, легкий пистолет не тяготил. Зеленые деревья уютно шелестели кронами. Впервые за несколько дней Ирина позволила себе ни о чем не думать. Вернее, мысли крутились в голове бесконтрольно, сами по себе.

Вспомнился ее день рождения в семнадцать лет, когда все еще было хорошо. Отмечали его на даче в Подмосковье. Собралась вся их улица – шумные веселые соседи, с которыми всегда дружили. Юльке тогда только исполнилось четырнадцать, и на дне рождения были сразу три ее ухажера. Рыжеволосая и голубоглазая, стройная, обещающая остаться не слишком высокой, она перетягивала на себя внимание гостей, балагурила, шутила – очаровывала.

– Мы как Скарлетт и Мелани из «Унесенных ветром», – умничала Юлька. – Я Скарлетт, а Ирка – Мелани. Такая правильная и строгая к себе, преданная своей второй половинке, только вторая половинка у нее не муж, а наука!

Ирина усмехнулась. Да, себя Юля правильно увидела, такая она и была – Скарлетт О’Хара, веселая, взбалмошная, решительная и упертая, всегда в сопровождении воздыхателей и всегда добивающаяся своего. Собиралась стать журналисткой. Только вот Ирину она не смогла прочитать. Никто не смог. Почему романтичная девочка, любившая стихи, вдруг в десятом классе замкнулась и занялась физикой, да так, что больше ничего вокруг себя не видела, – никто не мог понять. Родители беспокоились: дочь забывала поесть за своими занятиями. Другие девочки играли в компьютерные игры, сидели в соцсетях, встречались с парнями – а Ирина читала продвинутые учебники по физике, научные статьи и диссертации, которые находила в интернете и в библиотеках. На вопросы отвечала неохотно, говорила: «мне это интересно», и все. Забросила подруг, рассталась с парнем… Родители пытались ее расшевелить, водили в театры, на концерты и выставки. Она послушно ходила, но в глазах читалось что-то отвлеченное, как будто и картины, и музыку она теперь воспринимала через призму своего увлечения. Водили к психологу, хотя, собственно, жаловаться было не на что. «Ваш ребенок не сидит в соцсетях, а увлекается делом. Радуйтесь, вам сильно повезло», – говорили им. Потом она поступила на Физтех, и от нее отстали.

В тот страшный день харма Юлька приехала к ней в Долгопрудный. По этой счастливой случайности они обе остались живы. А родители… Они были в Москве, когда внезапно начали появляться аномалии и мутанты на улицах. Мама ехала в метро – последняя эсэмэс от нее пришла оттуда: «Привет! Как дела? Застряла между «Тимирязевской» и «Дмитровской», стоим уже 15 минут. Душно». А через несколько минут отец написал: «Девчонки, в Москву пока не приезжайте. Тут что-то странное происходит. Ира, смотри за Юлей». Потом была эвакуация, слезы, толпы потерявших и потерявшихся… Родителей найти не удалось, как Ирина ни искала. Пришлось учиться жить без них. Без маминой улыбки, без советов отца. Осталось лишь его последнее напутствие: «смотри за Юлей». Она смотрела-смотрела, да и не…

– Стоять! – скомандовал Пит всем, включая Лаки.

Юля проснулась от какого-то шороха. Да, это Маруся. Пришла на завтрак, значит, уже утро. Уже который день Юля сидела в темной сырой комнате без окон, освещавшейся только тусклой лампочкой Ильича под потолком. Высоко, не достать. Спала на вонючем горбатом матрасе, получала кашу на воде два раза в день и ходила в парашу. А настоящей хозяйкой этой камеры была крыса. Юля боялась крыс. Но что делать, крыса ходила по камере свободно, подходила к Юле, пока та ела, и смотрела на нее своими глазками-бусинками, намекая, что надо бы делиться. Чтобы не сойти с ума от страха и отвращения, пришлось знакомиться. Юля назвала крысу Марусей, стала с ней разговаривать и кормить из своего пайка. Животное отнеслось к жиличке доброжелательно, так что теперь они вроде как друзья.