Георгий Смородинский: Неправильный самурай [СИ]

— Лучники! «Черепаха»! [75] «Черепаха» — боевой порядок римской пехоты, предназначенный для защиты от метательных снарядов во время полевых сражений.

Хлопнули над головой тетивы, но из пяти пущенных стрел лишь одна попала в коня, заставив того резко податься в сторону.

— Убить их! — проревел сюго, самураи вскинули луки, но к тому времени мой отряд прикрылся сверху щитами, и ни одна из сорока пущенных стрел цели своей не нашла.

Сам я становиться в «черепаху» не стал. С моей реакцией стрелы можно легко отбивать даже мечом, а когда в руках щит — все стрелки могут пойти по известному адресу.

Приняв на умбон две стрелы из третьего безрезультатного залпа, я громко усмехнулся и, глядя на Акиру, издевательски проорал:

— Слышь, ты, черная обезьяна! Зачем ты привел сюда этих криворуких ублюдков?! Валите в свою змеиную провинцию и сношайте там друг друга в очко! Только ведь на это вы и способны.

Надо было видеть его поганую рожу. На холодном, бесстрастном лице сюго промелькнула звериная ненависть. Черты на миг заострились, глаза сузились, хотя, казалось бы, куда уж там им сужаться? Сбив ладонью летящую в лицо стрелу, Акира медленно, с видимым трудом поднял правую руку и затем резко указал на меня.

Грудь тут же обожгло холодом. Перед глазами на миг потемнело, раздался глухой чавкающий звук, и нас всех с ног до головы забрызгало противной коричневой слизью.

Судя по роже этого ублюдка, что-то у него там пошло не так. Эта тварь хотела повторить то поганое заклинание, о котором рассказал мне солдат, но оберег Кенджи и святилище за спиной спасли нас от вражеской магии.

— Все в порядке! Нас защищает богиня, — быстро успокоил я солдат, затем стряхнул с груди капли слизи и, переведя взгляд на Акиру, презрительно усмехнулся. — Обезьяна…Ты только дерьмом умеешь кидаться? Или, может быть, изобразишь что-то еще?

Это оказалось последней каплей. Акира приказал самураям спешиваться и, опалив меня взглядом, холодно произнес:

— Те из вас, кто переживет этот бой, будут умирать долго…

— Да ты только пугать умеешь, ублюдок, — издевательски оскалился я. — Иди уже и попробуй нас взять!

При других обстоятельствах я бы, конечно, молчал, но эта черная крыса явно велась на насмешки, и не воспользоваться этим было бы глупо. Итоговый результат налицо. Сюго возненавидел меня настолько, что решил бросить против нас своих самураев. Пешими… Лучшего расклада и не придумать.

— Первая линия! Короткие копья! Вторая — длинные! — приказал я, глядя на собирающихся у холма самураев. — Основные цели: лицо, ноги, подмышки!

— Вперед! — рявкнул Акира Кимура и вместе со своими бойцами быстро пошел наверх.

Двигались они так же, как простые солдаты — толпой, и если бы не тяжелая броня… Впрочем, позицию мы заняли самую лучшую. В узком месте возле святилища благоволящей богини. В тыл нам зайти не получится, а толпящиеся на площади солдаты могут лишь наблюдать. Когда до нашего строя осталось метров пятнадцать, сюго пролаял атаку, и самураи резко ускорились.

— Встречаем! — проорал я и занял свое место в строю. — Задние, поддерживайте передних!

Грохот столкнувшихся отрядов было слышно, наверное, даже в замке. Кимура бросились на нас, размахивая мечами и пытаясь перерубить древки копий, и в первые же секунды боя потеряли троих. Акира шел по левому флангу — очевидно, пытаясь добраться до меня, но в таком бою что-то планировать невозможно.

Рубка началась страшная, а меня, в который за сегодня раз, накрыла адреналиновая волна. Я колол и колол, скользя вспотевшей ладонью по древку и стараясь бить только наверняка. В первые десять минут мы разменяли троих своих на десяток, но потом не выдержали щиты у первого ряда, и битва едва для нас не закончилась.

Ситуацию спас Икэда. Видя, что половина бойцов первого ряда погибла, полусотник приказал второй линии подхватить с земли копья и резко выдвинуться вперед. Все получилось словно на тренировке. Самураи слишком увлеклись рубкой беззащитных уже солдат, и слитный копейный удар опрокинул их переднюю линию.

Грохот вокруг стоял невообразимый. Лязг железа, стоны раненых, яростные крики сражающихся слились в какой-то жуткий концерт. Ноги цеплялись за трупы, копье норовило вырваться из руки, а в голове звучали слова любимой песни моего друга, Сереги Антипова…

Ну вот и всё, остались мы — я и Андрюха с Костромы,

В живых на нашем блокпосту среди акаций,

Есть пулемёт, есть автомат, есть мой подствольник без гранат,