Дмитрий Распопов - Сокрушитель Богов

Погрузив детей в броневик, я под новой охраной отправился в сторону гетто. Куда везти такую толпу я слабо себе представлял, но оставлять их тут, забрав только трёх нужных, было бы преступлением и я себе такого бы никогда не простил.

— Я вернулась! — в собственную квартиру вернулась Седьмая и открыла рот от удивления. Было от чего. Куча детей объевшись едой из фаст фуда, смотрела мультфильмы, отдыхая в самых разнообразных позах на диванах, полу и даже заняв её любимое кресло. Там, поджав худые ноги под себя, разместились в обнимку сразу три девочки.

— Ник?! — в тоне киборга проскользнули панические нотки, — что это такое?!

— Решил сделать тебя мамой, — пошутил я, но видя, что она готова сорваться, успокоил.

— Все из того борделя для толстосумов, не бросать же было их там.

— Я тут странную сцену видела в паре кварталов отсюда, — она осторожно пробралась ко мне, перешагивая через детей, лежащих на полу и укутанных в плед, — полицейские сражались с полицейскими.

— А, это я киборгов для отвлечения, отправил по ложному следу, — отмахнулся я, — не мог же я сюда на полицейских броневиках приехать.

— Ты знаешь, твой ответ не слишком всё объясняет, — она уселась рядом со мной и сканеры тут же засекли молекулы человеческой крови, которые имелись на её теле, — поэтому давай по порядку. Изначальный мы планировали: ты идёшь и вытаскивает только троих детей, как такой простой и понятный план превратился вот это всё?

Она обвела творившийся в комнате беспорядок и кучу маленьких сопящих тел.

Я тяжело вздохнул.

— Не смог оставить остальных.

Она укоризненно посмотрела на меня.

— А дальше что делать с ними? Я не собираюсь терпеть их присутствие!

— Уже сделал запросы по всем, большая часть из вполне благополучных семей, так что свяжусь с родителями и верну им детей.

— С остальными что?

— Не знаю, — честно признался я, — остаётся ещё трое, и что делать с ними не имею ни малейшего понятия. Их нет в базах, нет данных по пропаже, но возвращать их куда-бы то ни было я не очень хочу. Кто поручиться за то, что их опять не отправят в рабство или вообще не разберут на органы?

— Знаешь Ник, у тебя нет выбора! — она грязно выругалась, — тебе не дадут право стать их родителем. Один то ребёнок это перебор для киборга, а уж четверо вообще ни в какие ворота.

— Да знаю я, — ещё больше стало грустно, я смотрел на детей и осознание того, что с ними опять может что-то нехорошее приключиться, давило на меня.

— Давай сначала вернём тех, про кого мы точно знаем, — решил я решать большую проблему небольшими порциями, — твоя-то миссия как? Успешно?

— Более чем, собранных доказательств хватит чтобы отправить маразматиков из правления «Органик Дайнамик» на электрический стул, — гордо заявила Седьмая, — так что завтра же иду сдавать всё в наше СБ и получать заслуженную награду.

— А я тогда займусь детьми.

— И поскорее! — заявила она, направляясь к клеткам, — твои дети всех моих собачек распугали! Видишь, даже есть отказываются бедняжки!

С трудом мог себе представить, но следующие три дня были одними из лучших в моей недолгой жизни. Я воссоединял семьи и было это так приятно, что физически ощущал, что делаю правильные и нужные вещи. Я был скрыт под маской и с детьми был уговор, что никому не расскажут ни про меня, ни про странное место, в котором они жили, пока я связывался с ошеломлёнными родителями, некоторые из которых уже давно отчаялись увидеть детей живыми.

Некоторых приходилось убеждать, что это не шутка, выкуп не нужен, я просто безо всяких условий верну им потерянное чадо. Единственным и главным условием было уединённое место и отсутствие свидетелей, ни один не нарушил его, хотя охрана у некоторых наличествовала. Главное для меня было то, узнавали ли дети родителей, поскольку не хотелось бы, чтобы я что-то перепутал или в документах закралась ошибка. Поэтому передача всегда была из двух пунктов. Сначала тайный показ родителей ребёнку и только после узнавания и радостного дрыганья ногами, следовало воссоединение.

Как они не пытались узнать моё имя или интересовались как можно отблагодарить, я не раскрывал свою личность, поскольку за совершённое мной деяние, а ведь наверняка среди тех, кого мы убили в том борделе были весьма высокопоставленные люди, полагалась смерть. Так что подобная слава была мне не нужна и я старался быстрее покончить со всем этим. Особенно это касалось программистов, которые знали меня лично. Пришлось изменить голос, а также всё время горбиться, чтобы не быть узнанным.