Виктор Точинов: Корабль-призрак

— Перейти на поражение! — скомандовал в трубку артиллерист.

Следующий залп был уже четырехорудийным. И попал в цель.

— Блестяще, Вилли! — сделал комплимент вахтенный офицер, наблюдая, как над неприятельским ютом поднимается огромный столб дыма и пламени. — Похоже, мы угодили им точно в снарядный погреб — и сдетонировал весь боезапас!

Окутанный дымом корабль стремительно заваливался на корму, но артиллерист казался недовольным.

— Снарядный… — проворчал он. — Ты видел на этом корыте хоть одну приличную пушку? Кстати, тебе не показалось…

Он сделал паузу, словно не мог решить: стоит ли озвучивать свои сомнения. Потом все-таки продолжил:

— Тебе не показалось, что корыто взорвалось за мгновение до того, как упали наши снаряды?

— Какая разница? Так или иначе томми сейчас отправятся к Голому Гансу…

Действительно, агония неизвестного корабля не затянулась — несколько минут спустя там, где он только что находился, осталась лишь бурлящая водяная круговерть. В мощный цейссовский бинокль можно было различить лишь вращающиеся в пене останки — кусок стеньги, край оранжевого надувного плота, и что-то, похожее на человеческую голову.

Вахтенный офицер пожал плечами, оторвался от бинокля и нагнулся к переговорной трубе.

— Самый полный вперед! — отдал он команду в машинное отделение.

Шум турбин изменил тональность и стал более басовитым. Длинное стальное тело крейсера вздрогнуло, будто пришпоренный конь, и прибавило скорость. Егеря-десантники, скрючившееся в неудобных позах по кубрикам и коридорам, пошевелились, но не проснулись — лишь крепче сжали в руках автоматы и винтовки. Им оставалось еще несколько часов покоя. Взрезая волны и время от времени вздымая форштевнем огромные фонтаны брызг, «Адмирал Хиппер» мчался сквозь рассветную дымку дальше — к мирно спящему в блаженном неведении Тронхейму.

Пулевые отметины на стенах красного кирпича казались совсем свежими — два года назад именно здесь, в железнодорожных мастерских, растянулся на неделю последний акт кровавой трагедии, известной под названием «Красноярская республика». Неделю взбунтовавшиеся рабочие и мятежные солдаты из тылового железнодорожного батальона отбивались с отчаянием загнанных в угол крыс.

Подавляли мятеж вернувшиеся с сопок Манчжурии фронтовики из Красноярского и Омского полков — и не церемонились с изменниками, вздумавшими бунтовать, пока другие проливали кровь за Отечество… Об этом говорили офицеры — ярко, прочувствованно. На их речи солдаты в большинстве своем отвечали гробовым молчанием, но приказы выполняли исправно. Резня шла не на жизнь, а на смерть.

И всю эту неделю, пока длилась осада мастерских, буквально под ногами у мятежников лежал «Кладенец»… Богдан ужасался мысли, что его могли случайно обнаружить, и…

Казалось бы, при такой службе давно уж пора отвыкнуть ужасаться чему-либо, и он отвык, — но встающее перед мысленным взором зрелище гигантской огненной вспышки, стирающей с лица земли Красноярск — ужасало-таки.

Деревянный короб обнажился полностью — громадный, испачканный землей. Рабочие засуетились, подводя ваги. Затем заскрежетали шестернями две громадные лебедки.

Буланский и статский советник Смидович в суете не участвовали, стояли поодаль, курили.

— У вас, Богдан Савельевич, подготовлена ложная информация для прикрытия? — негромко спросил статский советник. — А то ведь поползут слухи, что прятали тут от японского супостата весь золотой запас Империи…

Спросил больше для проформы, знал — на младшего коллегу можно положиться. Если уж поручено надворному советнику Буланскому обеспечить безукоризненное проведение операции — все будет обеспечено в лучшем виде, высокому начальство остается лишь надзор и общее руководство. Недаром делает столь стремительную карьеру. Недаром посвящен в тайну, полностью известную — сейчас, после смерти Тотенберга — лишь четверым людям в России.

— Информация рабочим уже вброшена, — усмехнулся Буланский. — Вчера вечером, в питейном заведении: дескать, везли с Саянских гор монолит из некоего чудо-камня — постамент для памятника покойному государю. Но из-за смуты зарыли в землю до лучших времен. Жандармам я сам сегодня проговорюсь: в ящике скрыта машина для миноносца нового типа, во время войны доставленная во Владивосток прямиком с Путиловского завода, а потом отправленная обратно, подальше от японцев.