Виктор Точинов - Корабль-призрак

— Ахтерштевень, — с улыбкой подсказал капитан-лейтенант.

— Вот-вот… Вы не видели, а кричать сил не было, воды нахлебалась… Пришлось самой плыть, и мертвеца тащить, бр-р-р-р…

Спектакль, понял Лесник. Спектакль, рассчитанный на Буланского и Старцева.

Капитан-лейтенант, похоже, испытывал некие сомнения: с чего бы юная на вид девушка, якобы боящаяся трупов, так лихо палила из неизвестных артсистем и не раздумывая прыгала за борт?

По крайней мере, следующая реплика Старцева прозвучала с явственной ноткой подозрительности:

— Воистину удивительно, что из всех утонувших всплыл лишь один. Причем именно тот, что нам был столь нужен.

— Ничего удивительного, — парировала Диана. — Всех, кто был внутри, стиснули искореженные переборки и обшивка катера. Наводчик — или комендор, не знаю уж, как правильно он называется, — запутался в поручнях или ремнях своего кресла, а может быть, зацепился за орудие… Азиди единственный, кто стоял на палубе открыто, лишь укрывшись от ваших пуль за рубкой. Он и всплыл. На что я, собственно, и рассчитывала…

Лгала. Расчетливо и достаточно логично врала. Хотя поднятая на борт Диана взирала на мир сквозь завесу мокрых волос (тоже вполне обдуманно и расчетливо), Лесник тогда успел заметить, — глаза у нее красные, как у кролика-альбиноса. От лопнувших сосудов. Нырять ей пришлось, и очень глубоко. Сейчас, впрочем, глаза как глаза, с ее способностями к регенерации — неудивительно.

— Почему же, мадмуазель, вы так медлили с вашим спасительным выстрелом? — спросил Старцев.

— Потому что начала разбираться, как работает эта штука, лишь перед самым появлением катера. Каюсь, я подслушала ваши беседы с господином Азиди — и мне показалось, что помянутый господин блефует. Пришлось принять меры. Как видите, не зря.

— Почему же вы действовали столь скрытно? Могли ведь невзначай подвернуться под пулю кого-нибудь из матросов.

— Могла… Но пришлось рискнуть. Поначалу совершенно неясно было, как вы, господа, отреагируете на столь неожиданную ситуацию.

— И все-таки лучше бы вы разобрались с этой так называемой пушкой чуть быстрее… — сухо заметил Старцев. — Высадились на корабль впятнадцатером, уходить будем впятером, — если, конечно, приключения наши действительно завершились.

Вошедший Кухаренко слышал последнюю фразу капитан-лейтенанта. И поправил с глубоким вздохом:

— Вчетвером, вашскобродие… Отошел Пилипенко, вечная память рабу Божьему. Хорошо дрался, малец. И за брата сквитался. Хоть и не с япошками, да все они одним миром мазаны, нехристи…

Лесник отметил, что Буланский, любящий задавать неожиданные для собеседника вопросы, не спросил Диану ни о чем. Но в течение всего разговора не сводил с нее глаз.

Потом были похороны. Тела с привязанным к ногам грузом по одному исчезали за бортом, над каждым боцман скороговоркой бормотал недолгую молитву — в которой, похоже, забыл половину слов. Буланский временно принять на себя обязанности священника отказался категорически, не объясняя причин.

Мертвых арабов Кухаренко напутствовал одной фразой, всех скопом:

— Отправляйтесь и вы к Аллаху своему, если примет, — да токо, сдается мне, к шайтану вам прямой путь выпадает. Аминь.

На подлинном графике этот временной отрезок датирован не был. Русские моряки и родившиеся век спустя арабские террористы легли рядом на морское дно в неизвестно каком году… А с ними Юхан Азиди — несостоявшийся властитель Халифата.

Несостоявшийся повелитель времени.

Человек, убивший сам себя, и оставшийся жить.

Человек, зачавший сам себя, и умерший за сорок лет до своего рождения.

Странная вещь время… А иногда — страшная.

— Ну что же, Николай Иванович, пора прощаться… — сказал Лесник. — Должен заметить, что задание адмирала вы все-таки выполнили.

— Каким же образом? — искренне удивился Старцев.

— Помните утверждение одного из погибших матросов? О том, что немецкий катер очень напоминает «миноносцы-призраки», но последние вроде бы несколько больше его по размерам?

— Помню. Но увы, в наше время подобных катеров не строили. Ни Германия, ни какая-либо иная держава.

— Естественно, пока не строили. Но ваша эскадра прошла слишком близко от «Тускароры». А воды вокруг нее и в самом деле изобилуют призраками — из прошлого и из будущего. Вы же видели пассажирский лайнер конца двадцатого века? Смутный силуэт, постепенно обретающий вещественность и затем вновь ее теряющий. Именно таким образом вашим вахтенным довелось увидеть шнелльботы — причем несколько более поздней постройки, чем тот, с которым пришлось встретиться нам. К тому времени немецкие корабелы увеличили водоизмещение своих торпедных катеров примерно в полтора раза, оставив ту же принципиальную схему. Думаю, не ошибусь, если скажу, что путь вам пересек один из отрядов шнелльботов 2-й германской флотилии, спешащий к проливу Скагеррак.