Виктор Точинов - Корабль-призрак

Ах, вам хочется вручить своим предкам атомную дубинку??! На день ангела, в коробочке, перевязанной розовой ленточкой?! Будет вам коробочка… Жрите! Давитесь!

Он грубо выдирал листы из переплетов и папок, кулаком уминал, втискивал в нутро цилиндра. Будет вам бомба, ублюдочные недоноски… Плевать, кто ее смастерит: Гитлер или Атилла, папа римский или китайский император… Лишь бы сделали… И лишь бы разнесли на куски этот поганый мир…

Цилиндр наполнился плотно утрамбованной бумагой. Шкипер с сожалением перебрал не поместившиеся листки, выбрал один — схему ядерного заряда в разрезе — и все-таки сумел запихать его внутрь. Аккуратно стал навинчивать крышку.

Мысль о том, что его послание попадет в руки неграмотным рыбакам, способным растопить драгоценными документами печку, Андерсон старательно отгонял. Ничего, рыбаки люди практичные, стараются из всех сделанных в море находок извлечь максимальную пользу… Рано или поздно бумаги угодят к тем, кто сумеет в них разобраться.

Затем началось бесконечно долгое ожидание у распахнутого иллюминатора. Не обращая внимания на донимающий холод, на звуки перестрелки, временами раздающиеся на корабле, шкипер терпеливо всматривался в затянутое туманом море.

И в конце концов дождался: на границе видимости мелькнул двухмачтовый парусник — однако между его мачтами густо дымила труба, у борта пенило воду гребное колесо…

«Да вы уже совсем большие мальчики, — подумал шкипер. — Пора вам получить игрушку посерьезней динамита и пироксилина… Ловите!»

Алюминиевый цилиндр описал красивую параболу и упал в море. Несколько секунд Андерсон различал его металлический блеск среди белых барашков волн, затем потерял из вида.

Дрожа, постукивая зубами от холода, он задраил иллюминатор. Простуда обеспечена… Ну и черт с ней… Если случится чудо: столкнувшиеся на корабле банды перестреляют друг друга, а затем прилетят на вертолете спасатели, — наплевать на кашель, на насморк, даже на пневмонию…

Если же чуда не случится — тем более наплевать.

Лесник с трудом сдержал болезненный стон. Хотя никакой физической боли не испытывал.

Вот, значит, как оно бывает…

ЭТО подкралось неожиданно и ударило исподтишка. Только что Лесник смотрел на Буланского, вслух мечтающего заглянуть в сорок четвертый год, затем вспомнил их встречу в Царском Селе — и пришло ОНО.

Память разорвалась, раздвоилась на два потока — отчаянно противоречащих друг другу. Два ярких, реальных — и разных — воспоминания об одних и тех же событиях. Казалось, в голове ведут яростный спор два оппонента, совершенно глухих к доводам друг друга:

«Все было так!»

«Нет, все было иначе!»

«Ее звали Анна!»

«Нет, ее звали Мария!»

«Мне прострелили правую руку, я месяц валялся в госпитале!»

«Нет, пуля лишь оцарапала два пальца!»

Встревоженный голос Старцева с трудом пробился сквозь перебранку внутренних спорщиков, и смысл слов Лесник уловил не сразу. Потом разлепил-таки губы:

— Со мной… все в порядке…

Ничего не в порядке… По крайней мере с ним… А дальше станет хуже… Трещина в памяти будет расти, каждый разговор, каждое слово Лесника, сказанное сейчас Буланскому, что-то меняют в поведении Богдана — в грядущем его поведении… Крохи информации, попадающие сейчас к будущему ренегату и изменнику, как бы ни старался Лесник держать язык за зубами, — кажутся незначительными: камешки на фоне горы. Но покатившийся вниз камешек способен вызвать убийственную лавину.

— Со мной все в порядке, — повторил Лесник. Голос звучал значительно тверже.

Похоже, лишь Юхан Азиди понял суть происходящего. По крайней мере Леснику почудилось понимание в его ехидной усмешке. Трудно даже представить, что творится в мозгу араба, расколотом десятками, если не сотнями таких трещин…

Автоматы арабов со стуком ложились на палубу. Рядом ложились их «бронеплащи», вновь аккуратно скатанные в виде оранжевых ошейников.

Лесник рассеянно наблюдал, как боевики Халифата готовят к спуску спасательную шлюпку — чувствовалось, что люди Юхана Азиди неплохо знакомы с этим устройством, столь удивившим шкипера Андерсона.

Не оставляло чувство смутного беспокойства: казалось, что упущено нечто важное, нечто нужное… Какая-то смутная догадка пришла в голову Леснику незадолго до того, как он обнаружил трещину в собственной памяти. Но какая? Он последовательно, детально вспоминал все их переговоры с Азиди… Нет… Ничего… Только неявственное ощущение ускользнувшей мысли.