Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

После помывки сразу полегчало, назад в избушку уже топал бодрей. К этому времени народец почти рассосался, остались только айны: восемь человек во главе с вождем, а точнее, старостой утари, так называется поселок айнов.

Чуть позже выяснилось, что мое место в доме занято, – на топчане лежала молоденькая девушка-айнка, а рядом с ней на табуретке стояла корзина, в которой попискивал круглолицый крупный младенец.

– Тяжелые роды… – устало прокомментировала Майя. – Она останется здесь еще на неделю. А вас, Александр Христианович, извините, мы переселим в сенник. Топчан есть, удобно и свежо, отец любил ночевать там.

– Ради бога, мне будет удобно даже под открытым небом. Но… – Я сделал многозначительную паузу. – Я обнаружил один любопытный, хотя и неприятный момент. На карте японского офицера обозначено, что они шли именно сюда, к вам. Не знаете, чем вызван такой интерес?

Майя безразлично пожала плечами.

– Увы, не знаю, Александр Христианович. Ни отец, ни я никогда скрывали, что безвозмездно лечим местных жителей, чем частенько вызывали недовольство властей. Как раз они и выжили нас в глушь. Я не удивлюсь, если и японцы уже чем-то недовольны. Отчего-то люди, которые помогают аборигенам, вызывают у всех только крайнюю неприязнь.

– Это весьма прискорбно, – со слегка притворным возмущением отметил я. – Но в любом случае оставаться вам здесь больше нельзя. Может так случиться, что следующий японский отряд уже в пути.

– Исключено, – категорически отрезала Майя. – У Сами сильное кровотечение, дорога попросту убьет ее. Так что не раньше чем через неделю. Не переживайте, меня заранее предупредят. Я вам уже говорила.

Я попробовал настаивать, но она осталась непреклонна. Черт бы побрал женское упрямство! Видите ли, айнка может помереть, а то, что япошки припрутся сюда явно не просто поздороваться, ее абсолютно не волнует. Ну что тут скажешь! Мне самому уходить рано, да и сестер как-то не по-человечески бросать. Остается только надеяться, что туземцы действительно не прохлопают косоглазых.

Следующие три дня прошли мирно и спокойно. Айны никуда не ушли, так как роженица – а она оказалась внучкой старосты, – все еще оставалась очень слабой. Я потихоньку восстанавливался, даже начал гулять по лесу. Заодно пристрелял под себя одну из японских винтовок.

Отношение Майи ко мне ничуть не изменилось, она держалась все так же нейтрально-настороженно, а вот с Мадиной я крепко сдружился и даже немного научился ее языку жестов. Как раз от нее удалось узнать, каким образом сестры оказались на Сахалине. Оказывается, их отец приехал сюда к жене-каторжанке, а после ее смерти так здесь и остался. Впрочем, подробности все равно остались неизвестны – девочка не очень охотно общалась на эту тему, а я не настаивал.

А на исходе третьего дня, после того как Майя наконец сняла с моей раны швы, возле заимки появился взмыленный туземец и пояснил, что сюда идет крупный отряд японцев и они уже в нескольких часах пути от нас.

Как чувствовал, что прохлопают…

– Сколько их? – сгоряча гаркнул я на аборигена.

Тот испуганно дернулся и принялся растопыривать пальцы.

– Двадцать, еще один на лошади и проводник, но он гиляк, – перевела Майя. – Айны считают только двадцатками.

– Да хоть тридцатками! Почему так поздно предупредили?

Майя слегка смутилась.

– Гиляк провел японцев коротким путем, откуда не ожидали.

– Понятно. Собирайтесь.

– Но… – Она нахмурилась. – Сами еще…

– Если здесь появятся японцы, то умрут все, в том числе и Сами. Выбор небогатый. Сколько вам надо времени?

– Часа два. Мы уже начали собирать необходимое, но…

– Святые угодники… – Я хотел ругнуться, но сдержался.

Ну и что делать? На носу ночь, японцы остановятся ночевать, но и мы в темное время не можем отправляться в дорогу. Понятное дело, рано утром снимемся, но будем тащиться с черепашьей скоростью из-за больной, отчего преимущество во времени быстро растает и япошки нас догонят. Запутать следы тоже не получится, с косоглазыми проводник-гиляк, который читает тайгу, как я газету. Остается только…

– Остается только… – Я запнулся, отошел в сторону, присел на заросший мхом валун около конюшни и лишь тогда завершил фразу: – Атаковать первым…

Отчаянно захотелось залить в глотку чего-то крепкого, но ничего, кроме японского пойла, в наличии не имелось, поэтому пришлось поумерить желание – еще не хватало глотать эту вонючую дрянь.