Цаньцзянь Ли Дэ Ню - Полёт древних рас [ЛП]

Никто из них не знал, каков план Линь Мина, и они не знали, каковы шансы на успех.

Но в это время никто из них и не спросил об этом. Они могли только отчаянно двигаться вперед, сжигая свой источник жизни, не колеблясь, чтобы побороться за малейший луч надежды!

Многие Императоры древних рас начали сжигать свои огни жизни. Внешне они начали увядать, становясь старше прямо на глазах.

Они все это время питали массив Ковчега Надежды, и потребили огромное количество энергии. Та сила, которую они вливали в Линь Мина, - это все, что у них осталось.

У некоторых старых Императоров едва хватало сил, чтобы продолжать стоять, они буквально валились с ног. Но даже в этом случае они продолжали вливать свою силу в формирование массива.

Весь Ковчег Надежды молчал. Никто не говорил. Только звук вздымающейся силы души эхом отдавался в воздухе, пока все глаза были сосредоточены на Линь Мине.

Линь Мину потребовалось какое-то время, чтобы собрать свой потенциал. Но в это время Начало в теле Голода уже потратил огромную силу, и ему было тяжело продолжать.

Костяные доспехи на его теле почти не подвергались коррозии, но он истекал кровью.

Плоть Голода дрожала вокруг Начала. Плоть стала напоминать стены, что давили на него. Эта ужасающая сила могла даже сокрушить планету, и теперь все это выдерживал один Начало!

Кача!

С громким треском, правый костяной клинок Начала, наконец, треснул, пытаясь срезать ещё более плотную плоть и коррозионную силу!

Фуух!

Кровавые щупальца мчались за Началом все быстрее и быстрее. Они проделывали туннели в теле Голода, и вскоре собирались атаковать Начало!

Бездушная улыбка бессознательно появилась на лице Святого Суверена. Хотя его битва с Началом и древними расами привела к его тяжелым потерям, если бы он смог поймать Начало и проглотить его смертное тело, тогда он мог бы восстановить немного своей утраченной энергии сущности и жизнеспособности крови, восстановив себя намного быстрее.

Но как только он собирался убить Начало, его тело вдруг дрожало. Улыбка на лице застыла.

«Убийственное намерение!»

Глаза Святого Суверена округлились. Он повернулся, чтобы посмотреть на Ковчег Надежды.

В это время Ковчег Надежды погрузился в тишину. Его защитный щит исчез, и теперь он полагался только на жесткую защиту своего корпуса.

Так случилось потому, что вся сила в Ковчеге Надежды собралась в Пушке Асуры, и корабль больше не мог поддерживать свой защитный щит.

На носу Ковчега Надежды начала дрожать Пушка. Грохот наполнял воздух, как бесчисленные тексты, которые читались в унисон.

В этом несравненно древнем и глубоком орудии начала конденсироваться, превращаясь в ослепительный свет сила, которая могла сокрушить миллиарды миль пространства.

Этот свет становился все более внушительным и великолепным, как сверхновая. Но, как ни странно, звука не было.

Как будто страшная сила Пушки Асуры смогла проглотить весь звук в мире.

В тот момент небеса и земля замолчали.

Все, что существовало в поле зрения каждого, это могучий белый свет, который проглатывал все на своем пути, и мчался к Святому Суверену!

«Гм!»

Святой Суверен холодно фыркнул. Он выдержал три Указа Асуры на уровне сокровищ За Гранью Божественности, которые представляли волю Хозяина Дороги Асуры. Даже тогда он был лишь тяжело ранен. Таким образом, эта Пушка Асуры, которой управляла кучка Императоров, была совсем неважной угрозой.

«Хотите спасти Начало? Мечтайте!»

Святой Суверен презрительно усмехнулся. Вместо того, чтобы ранить десять пальцев, он предпочел бы сломать один. Даже если он снова будет ранен, он все равно должен убить Начало, чтобы предотвратить все будущие неприятности!

Фуух!

В теле Голода костяной дракон, превратившийся в кроваво-красное копье, продолжал пробираться к Началу, не замедляя ход!

Пэн!

Сломанный костяной доспех Начала был пронзен. Пролилась кровь!

Начало затрясся. Он глупо уставился на массивное костяное копье, пронзившее его грудь, принесшее с собой гигантский поток крови.

Но даже теперь, в глазах Начала, не было ни печали, ни гнева, ни сожаления.

У него было твердое решение.

Из его сердца вырвалось слабое сияние, которое он мог признать аурой Небесной Императрицы Сюаньцин. Во время его последних сумерек эта бледная и легкая сила души продолжала сопровождать его, оставляя его навеки очарованным и упокоенным.

Когда он ворвался в тело Голода, он и не думал уничтожить его. Он прекрасно понимал, что с его силами было невозможно разорвать жизненную силу Голода.