Денис Владимиров - По дорогам тьмы

И ощущение тикающих часов, звук метронома, а внутри некий механизм, заставляющий ускоряться и действовать быстрее.

И что это? «Чувство реальности» и «интуиция»? Или паранойя?

Кто бы точно знал…

— И что нам теперь делать?! Что?! — заходился в истерике низкорослый мордатый бородатый мужик под одобрительное ворчание толпы, — Скажи нам, о, освободитель! Ты ведь всем принес благо… — в тоне скепсис и утверждение обратного, — Такие, как ты, разрушили наш дом! Лишили нас дополнительных жизней! Забрали у нас все, а теперь мы должны почитать вас, как благодетелей?! Это вы растоптали все, что нам было дорого! Убили тех, кто нас защищал от опасностей этого мира, а сейчас заявили: вы, господа и дамы, свободны! От чего?! От чего, вашу мать, мы свободны?! От кого?! От нормальной жизни?! Что мы будем делать с этой вашей «свободой»?! На хлеб намажем?! Или она нам поможет противостоять смертельным опасностям нового мира?! Ничего подобного! Ни-че-го!

Нет, конечно, городские сумасшедшие бывали, но, когда их сконцентрировано в одном месте больше сорока человек… Поневоле задумывался о собственном душевном здравии. Все ли я делал верно? Может, это со мной что-то не так? И у меня проблемы с головой? Ведь остальные люди полностью поддерживали говорившего. Орали яростно и зло в особо эмоциональных моментах, а их предводитель, черпая вдохновение в одобрении, толкал и толкал обличительную речь. Те же, если бы могли — меня бы точно разорвали. А так, хоть и буйствовали, выражали «фе», но агрессию боялись проявить.

Для меня же все они — мясо. Раскатал бы в блин. И это желание крепло, становилось доминирующим.

Бородач брызгал слюной и тыкал указательным перстом, который хотелось сломать, вздевал к небесам руки и вещал, сука. Нес такую ересь, от которой волосы шевелились на затылке. И извечный вопрос: неужели такие идиоты бродили рядом со мной в той еще жизни? Посмотришь, вроде бы человек, как человек — голова, руки и ноги на месте, на деле — дичь. Абсолютная. И строки набатом, которые, я думал, не применимы к нашему информационному постиндустриальному обществу: «Шагают бараны в ряд, бьют барабаны, шкуру на них дают сами бараны» [2] Бертольд Брехт .

— А ты спросил у кого-нибудь, нужно ли нас «освобождать»? — мерзавец последнее слово произнес уж совсем ерническим тоном, — Может быть у него? — дланью вычленил кого-то в толпе, — Или у него? Или у нее? Нет! — пауза и медленное отрицательное покачивание головой, а на морде выражение вселенской скорби, — Вы просто сделали так, как сами захотели! Меня, например, все устраивало! Да, устраивало! Я работал, зарабатывал себе на жизнь, меня защищали, кормили, обеспечивали дополнительные попытки возрождения… У нас были перспективы! Мы все могли вырасти! Правильно я говорю?!

— Дааа! — слитный рев десятка, а то и двух глоток, а у меня рука-лицо.

— Вот-вот! Безопасность, наконец, тоже дорогого стоит, особенно по нынешним временам, когда непонятно откуда нам может грозить смертельная! Да, я повторяю, смертельная опасность! И теперь точно мы не выживем! Каждый тут умирал не по разу! Все! И возрождались! Потому что о нас заботились! Эти… эти, они нас лишили и этого! Они лишили нас жизни! — «эти», «этого», да, пошел ты! — И нужно многое сделать, чтобы дать нам просто выспаться, отдохнуть, наконец! Наши «хозяева», как ты говоришь, а по сути, просто главные, директора, шефы и так далее… везде должен быть порядок, они нам это давали! А сейчас что? Что мне делать сейчас?! — уставился вновь на меня, и все повернули головы, — Всем нам, что делать?! Скажи, будь другом! Где брать пищу, где нам обрести кров?! И, если мы сейчас умрем, то уже навечно! Ты понимаешь это?! Именно ты?! Да, плевать тебе! И твоим хозяевам! — обвел, одобряющую его сентенции толпу правой рукой, — Молчишь?!

— У меня нет хозяев! — смог, сука, смог меня зацепить, и в глубине души все закипело.

Зашевелились зло. И первозданная тьма протянула свои щупальца, прося и моля, начать резать стадо. Раз не понимает очевидного! С трудом сдержался, но даже автоматически забрало шлема опустил. Нет, это не наш метод! Следовало всегда помнить, толпа никогда не отличалась интеллектом, даже если в нее ввести интеллектуалов, а тут и подавно. Интеллигенции полно, а те по сути та еще масса.

Но каков фрукт… Оратор, чертов! И как ловко завладел вниманием, проникся пониманием, пока я хлопал глазками охреневая от происходящего. До последнего надеялся, что это остаточный эффект от химии Трумена вкупе, как я назвал, с «Подавителем воли», который и уничтожил. После чего бывшие рабы обрели право голоса, как и возможность высказаться о наболевшем.