Константин Калбазов - Дворянин [litres]

– Тем, что американцы могут себе просто купить титул. Разумеется, при наличии необходимого минимума, то есть шестой ступени общего роста. Личное дворянство стоит сто тысяч долларов. Потомственное – двести. Все официально. Это у них прописано в конституции. Раз в месяц президент организует прием претендентов и проводит посвящение. Но плюсом к оплате ты должен иметь американское гражданство и принять вассалитет перед конгрессом САА.

– Лихо у них. А у нас, что же, так и не чешутся? – удивился Борис.

– Отчего же. Зачесались. Узрели, как это можно организовать, и поняли, что дело беспроигрышное, так и взялись. Слышал о появлении институтов?

– Ну?

– Вот их и затачивают под эти задачи. Только времени потеряно слишком много. А пока мы раздумываем, другие расширяют производство и захватывают рынки сбыта.

– А раньше? Насколько же нужно быть некомпетентным, чтобы не понять этого.

– Россия и некомпетентность – это синонимы. Ты поди сковырни чиновника или царедворца, устроившегося на теплом местечке. Вот именно они и полагали, что затея эта американская – глупость несусветная, в чем убедили и царя. И то, что другие страны кинулись перенимать опыт американцев, ни о чем не говорит. Ведь на выходе получаются не инженеры, а узкопрофильные специалисты. По сути, высококлассные рабочие с высшим образованием, которых кроме как к изготовлению артефактов больше никуда и не приставишь. То ли дело – наши выпускники университетов, с широким кругозором и обширными знаниями. Да, их меньше. Но каковы! У князей советники не лучше. Не у всех, конечно, есть те, кто шагает в ногу со временем. Но развивать технологическое производство мало, нужны еще и научные изыскания.

– Неужели земля русская оскудела талантами? – не согласился Борис.

– Не оскудела. А толку-то. Ты поди еще доберись до того, кто тебя услышит и заинтересуется твоей идеей. А ведь ее еще нужно и до ума довести. И как это сделать без соответствующей базы? То-то и оно. Артефакты же вот так, на коленке не создашь. Мало того, что нужно соответствующее образование и умения, так еще и станки требуются. А хороший артефактор вовсе не равен новатору и изобретателю. Наши чиновники полагают, что новое должны привносить доктора и профессора, те, в свою очередь, зачастую не принимают молодых выскочек. За границей ситуация иная. Там образованных людей больше и, как следствие, больше шансов для таланта прорваться. И потом конкуренция. Наши действуют по принципу: чего нет, купим. Иностранцы же постоянно ищут рынки сбыта.

– Но система образования претерпела серьезные изменения.

– Правильно. Только мы плетемся в хвосте, и изменения эти недостаточны. Гимназии по-прежнему закрыты для неблагородного сословия. Как результат, дефицит кадров сохраняется, и производство артефактов остается на уровне ремесленных мастерских.

– То есть Российское царство так и будет закупать артефакты за границей? Даже те, которые производит само, но в малых количествах, – хмыкнул Борис.

– Именно, – подтвердил Григорий. – Ладно, покурил, пора и честь знать. Артефакт не артефакт, но то, что получится модификатор, надежда присутствует.

– Удачи тебе.

Она понадобится Травкину. Все же первое изделие. Есть такая примета: если первый блин не комом, то выйдет славный мастер. Причем если в мире Бориса это было не более чем суеверием, то здесь имело под собой основу. Есть одаренные, а есть отмеченные Эфиром. Это не дар, но они получают существенные бонусы к определенной специальности, а как следствие – и к умениям, завязанным на ней.

Изначально Борис собирался направиться в Мадрид. Как-никак столица, королевский двор и весь свет Испании. Где еще можно пристроить картины с наибольшей выгодой? Но по здравом размышлении решено было отказаться от этого в пользу Гранады. Это, конечно, всего лишь столица графства, но со своеобразной историей.

До того как оказаться под рукой испанского короля, это был независимый архипелаг, лишь номинально находившийся под владычеством арабов. Когда испанцы изгнали из региона мусульман, правитель Гранады присягнул на верность испанскому королю, который и не подумал ему доверять. На столичном острове выросла крепость, где обосновался королевский гарнизон, присматривавший за лояльностью новоявленного графа Гранада.

Так продолжалось на протяжении двух веков. Постепенно лояльность владетеля архипелага перестала вызывать сомнения и надобность в королевских войсках отпала. Разве только чиновничий аппарат. Но такая или подобная система была принята повсеместно, а потому недовольства не вызывала. Однако, несмотря на еще полтора века, минувшие с той поры, оставалась застарелая заноза. Она уже давно не вызывала боли, но создавала легкий дискомфорт. Поэтому гранадцы никогда не упускали возможности подпустить шпильку кастильцам.