Константин Калбазов - Дворянин [litres]

При мысли о Кате по груди разлилось тепло, а на лице сама собой появилась глупая улыбка. Эта девушка стоила того, чтобы ради нее свернуть горы. Что такое на этом фоне титул боярина? Да сущая ерунда!

– Чему ты так блаженно улыбаешься, Боренька? Уж не влюбился ли ты? – вкрадчивым тоном поинтересовалась Бочкарева.

– Алина, а как ты вышла на меня? Вот не поверю, что это случайность. Как не поверю и в то, что, имея виды на одаренного, ваша партия оставила меня без присмотра, – перевел он разговор в другое русло.

Не хотелось ему разговаривать с ней о Кате. Неправильно это, и все тут.

– Разумеется, за тобой присматривают.

– Гриша?

– Без понятия, кому поручили это задание. С того момента, как дал деру, ты перестал быть моей заботой. Решением ЦК я вернулась на работу в Департамент иностранных дел. Кстати, после продажи яхты половину суммы мы перечислили на твой счет в Аденском банке.

– Да? – искренне удивился Борис.

– А ты давно его проверял?

– Признаться, меня несколько удивила подросшая сумма, но я решил, что это отчисления за лицензию. А вообще, яхта оставалась вам в счет упущенной выгоды. Я же тогда сбежал со всеми деньгами.

– Со своими деньгами, Боренька. Со своими. Мы тогда выполняли задание партии.

– Так, значит, так. Не суть. Но если я уже не твоя забота, то как же тогда наша встреча? – слегка разведя руками, подразумевая кафе, поинтересовался он.

– Россия заинтересована в поставках каучука. В провинции Мараньян находятся обширные плантации гевеи, поэтому в Сан-Луисе располагается наше консульство. Как только началось восстание, что подразумевает под собой боевые действия, консул принял решение об эвакуации. Уже здесь из газет стало известно об отчаянном русском, с боем вырвавшемся из Белена и спасшем семейство американского банкира. А потом я случайно увидела тебя. Передала сообщение в ЦК и получила оттуда приказ выйти с тобой на прямой контакт.

– Отчего это было не сделать вашему человеку, приставленному ко мне?

– Не хотели его засвечивать перед тобой. Ты же понимаешь, что среди твоих людей наверняка есть и кто-то завербованный жандармами. Одаренных не принято оставлять без присмотра.

– Допустим. И каково твое задание?

– Раскрыть наши планы и предложить тебе присоединиться к нам.

– Алина, а то, что ты рассказывала о своем боевом прошлом и Вепре. Это правда? – вновь сменил он тему.

– От первого и до последнего слова. Единственное, в чем я тебе соврала, – это в том, что пыталась устроиться на службу в Адене. Напротив, я ожидала подтверждения об увольнении со службы.

– Вот так просто уволили тайного агента?

– Это же не Генеральный штаб, а гражданский департамент, – пожала она плечами.

– Понятно.

– ЦК переориентировал меня на твое направление. И сразу говорю: нет, в постель с тобой меня не клали и это не было частью моей работы.

– С чего ты взяла, что меня это расстроит? Я могу отличить игру от получения реального удовольствия. Тебе нравилось заниматься со мной любовью. А уж по какой причине, это не столь уж и важно. Если только это не насилие.

– То есть если я попрошу тебя показать мне свой номер, то ты не откажешь в такой малости?

– Извини, но откажу, – отпивая глоток кофе, ответил он.

– Появилась девушка? – вздернула бровь Алина.

– Не в этом дело. Все это уже походит на дешевый фарс. А еще – на вербовку через постель. А вот хмурить брови не стоит. Сама постарайся взглянуть на это со стороны.

– Вообще-то я просто соскучилась.

– Тогда тебе следовало с этого начать.

– Боренька, возможно, ты не в курсе, но нет страшнее врага, чем оскорбленная девушка.

– Я знаю. И тем не менее… Мороженое?

– Ну, а что еще остается.

Борис подозвал официанта и сделал заказ. Признаться, тут еще стоило разобраться, угощал ли он девушку или решил побаловать себя любимого. Мороженое он любил.

– Так что ты решил, Боря? – когда отошел официант, поинтересовалась она.

– Ты действительно полагаешь, что подобные решения нужно принимать вот так, с кондачка?

– Но ты обещаешь подумать над этим?

– Нет. Сейчас мне это неинтересно. Не скажу, что я бесцельно качусь по жизни. Задачи на ближайшие несколько лет у меня уже есть. Не стану говорить и о том, что ваши идеи вызывают во мне отторжение. Путь реформ, а не террора всегда предпочтительней, хотя бы потому, что разрушить проще всего. Куда сложнее построить нечто новое или даже воссоздать прежнее. Но, повторюсь, в настоящий момент я считаю подобные разговоры преждевременными.