Виктор Крыс - Механикус практикус [СИ]

− Из этого следует, что он не Каморо. По моим данным в их клане никогда не было Механикусов, но он опекаем со стороны клана, а точнее юным членом клана Каморо. Той, что заявила, что её статус соответствует статусу высшего члена клана, а сама она называет себя Терой Каморос, — проговорил Эльдар, но заметив что его, по всей видимости, не поняли он достал небольшой блокнот, и подглядывая в него начал продолжать.

— У высших кланов несколько видов владеющих, и высшие являются гениями, как по силе, так и по разуму. Каморос не просто звание, это знак качества, а эта юная повелительница разума ведет за собой нового члена клана Каморо, чтобы потом было что показать и рассказать главе клана о будущем члене, пока что Просто Джонни. И пожалуйста, не смотрите на то, что она ребенок, она монстр, а не человек.

− Она опасна? — спросила Кендра. — Есть причины опасаться Теры Каморос?

− О да, − ухмыльнулся Эльдар. — Вся охрана, которой вы приказали взять под стражу Механикуса и его сестру, сейчас дружно бегает по кустам распространяя зловоние и никак не может выполнять свои обязанности. Пока Джонни спит его сестра не позволит нам к нему приблизиться без веской причины.

− Это всего лишь понос, — ухмыльнулась Эльвира и отмахнулась от Эльдара.

− То же самое мне сказала и Тера. Это всего лишь несварение желудка, мистер, — ухмыльнулся Эльдар, вспоминая разговор с ребенком. — Если будем более настойчивы, посмеем навредить Джонни или же попытаемся забрать его у неё то она начнет останавливать сердца. И дамы, прошу отнестись со всей серьезностью к моим словам, объяснив ситуацию с охраной эта девочка исчезла с моих глаз, хотя я и смотрел на неё в тот момент не моргая. И после моего с ней разговора никто ее не видел, но что-то мне подсказывает, что она у постели своего названного брата.

− …..− Зал наполнился грязными словами, которые извергали Кендра и Эльвира, осознав всю опасность маленькой, улыбчивой девочки лет шести от роду.

− План? — спросила Кендра, на что старый казначей, любивший интриги, хитро улыбнулся. — Не томи, Эльдар, ты не упустишь своей выгоды. Все здесь знают что ты самый жадный человек в мире.

− Я самый щедрый человек, но исключительно для клана Стали и его людей, — недовольно пробурчал казначей. — Первое. Нужно извиниться за свои действия, госпожа, как перед Джонни, так и перед Терой. Второе, наш клан друг только лишь Джонни, и вы должны отблагодарить именно его. Клан Каморо тут ни причём, мы не признаем как часть клана пока его не клеймят знаком.

− Если ты на мекаешь на постель, то… − ножи на стенах зала вновь дрогнули от слов Кендры.

− Я ни на что не намекаю, дамы, и, опираясь на те данные, что имею, могу сказать лишь одно, Джонни не помешает друг, — холодно проговорил казначей, и посмотрев на жену, что сможет его защитить от гнева главы клана, добавил. — Вам тоже не помешает друг, госпожа, вы слишком долго жили по типу «одна против всех». Этот мальчишка тоже один, но он помог вам не прося ничего взамен, я предлагаю вам отнестись к нему, так же как и он к вам.

− Я подумаю, — выдохнула Кендра. — Ты прав, Эльдар, я отблагодарю просто Джонни по делам его и позабуду обиду.

− Благодарю вас, госпожа, — поклонился Эльдар Кендре, видя улыбку своей жены и сам чуть не улыбнулся. Наконец-то Кендра готова поблагодарить мужчину, о боги, спустя столько лет! Неужели они дождутся брачного союза Стальной с другим мужчиной, без всех этих уговоров, а просто потому, что она перестанет видеть в мужчинах врагов. И потому казначей шепотом произнес: «Благодарю вас, боги, за первый шаг к величию клана Стали».

Сегодня светило яркое солнце, птички пели, радуясь жизни, а вот мне хотелось сдохнуть под радостное щебетание переживших бурю птиц.

Мое состояние сегодня можно описать фразой, что часто произносил кто-то из древних мудрецов. «Загнанных лошадей пристреливают»

Дорога из госпиталя под конвоем меня едва не добила, у меня болело все тело от приключений под землей, болела голова от того, что тело Грегори так и не нашли, еще и удар Кендры по все той же многострадальной голове… И слава богам, что она меня не убила за то, что я совершил, а то руки еще помнят те приятные округлости её тела, а в этом мире и за меньшее убивают. И последнее, что пыталось добить меня этим жарким днем, это жуткое похмелье. Первый опыт самый сложный и самый познавательный. Теперь мне понятно что пить мне нельзя, вообще, ни капли, так как под мухой я творю такие вещи, за которые убить мало. После такого похмелья от какого-то полулитра спирта я даже думать об алкоголе не могу.