Виктор Крыс - Механикус практикус [СИ]

— Забери их мама Зима, — выдохнул я облачко пара и пошел вперед, не оглядываясь назад, зная, что меня защищает сама земля, и плевать, что это чувства из другого мира, сейчас я был един со всеми, с каждым, кто приходил ко мне во снах. И сейчас я защищал то, что было дорого мне, изо всех сил, с полной отдачей сражаясь с невидимыми противниками.

Ураган металла бушевал вокруг меня, но в душе царило ледяное спокойствие, летящий клинок перемежевался с различными стилями, и будь сейчас на мне револьверы я и их бы пустил в ход. Шелест металла заполнил все вокруг, я сражался с невидимыми врагами что страшнее реальных. Я сражался с самим собой, со своими страхами, что мешали мне жить, тем самым доводя свое искусство до практически идеального состояния, что было доступно моему телу, и самураю сказали правду, его искусство не умрет. Как и легионер-ветеран не забыт через века, никто не будет забыт, всем найдется место в моей памяти.

— Несгибаемость, — улыбнулся я осознанию, что мне дал инвалид. — Если он справился, то справлюсь и я, что бы ни произошло, не тот герой, что сражается с врагами, иногда главное сражение идет внутри себя.

Ураган металла остановился когда последние силы покинули меня, от меня шел пар, с меня капал пот, а по вороненым клинкам, выкованным из старых рессор от телеги дизельходов, медленно стекали капли крови, мои руки истерлись в кровь. Черный металл и текущие по нему алые капли казались такими красивыми что я замер, наблюдая за этим завораживающим зрелищем.

— Очень даже неплохо для неодарённого, — заклацал стальными зубами позади меня Дарг. — Интересно, кто твой учитель, юный механикус?

— Жизнь, — ответил я, устало пряча короткие мечи из закаленной стали в ножны. — Ну что, Дарг, как спалось после моих отваров?

— Замечательно, я спал словно ребенок, даже похрапывал от удовольствия, на что жаловались утром. От того и встал, будь не ладны эти высокородные клановые, что не могут спать под мой храп, — улыбнулся мне гигант и потянулся, раскинув свои огромные руки. — Сегодня даже не болели суставы, и кости больше не ломило, это поразительно.

— Не удивительно, — хмуро заметил я, понимая, что больше я ему помочь ни с чем не могу. — Ты недоделан, Дарк, потому ты никак не можешь привыкнуть к своему обновленному телу.

— И слава богам, что недоделан, ты же знаешь, что было бы если их эксперимент дошел бы до финальной стадии, — улыбнулся мне воин, что способен разорвать этот караван голыми руками. Зверь просто жалкий щенок по сравнению с этим хищником.

— Знаю, Дарк, знаю… — печально ответил я, ведь по всем моим исследованиям передо мной было живое оружие, и единственное, что его могло убить в данный момент, это кипящая кислота или можно еще его заживо сварить. Внутренние органы Дарка были защищены, а до мозга, по опыту Дарга, револьверные пули точно не добирались, но при этом у него были большие проблемы со здоровьем. — Но я постараюсь помочь тебе, чем смогу…

— Ведь и ты такой же как я, недоделка…. — по доброму проговорил Дарк свою догадку и вдруг осекся, он почувствовал её, ту, что побаивался даже он.

На крылечке нашего вагона стояла заспанная кроха, обнимая медведя, и хмуро посматривала на Дарка, он ей с самого начала не нравился, как, впрочем, и она ему. И она даже его побаивалась, как и он её, словно ядовитую змею, что хоть и маленькая, но убьет с легкостью даже слона. Дарк, один из немногих людей, кого Тера лишь чувствует, но никак не может на него повлиять. Холодное напыление неизвестного металла на череп не позволяет ей проникнуть к нему в разум, защищая от влияния весьма надежно. И это бесило маленького манипулятора, пожирателя разума, как называл ее уважительно Дарк. Огромный гигант и сам побаивался её, так как был уверен, что его металл не спасет его если она захочет убить его, но его мысли и память сокрыты от неё, что успокаивало Дарка. Но я стал замечать и иное, чем ближе мы с Терой подбирались к дому, тем сильнее она менялась и раскрывалась мне. Она чаще требовала обнимашек, просилась ко мне на руки и уже не скрывала своей силы, словно в ней начало прорастать зерно доверия ко мне, или же она становилась с каждым днем все умнее и смелее.

Хотя дорога изменила и меня. Того Джонни, что сидел в комнате и всматривался в зеркало, задаваясь извечным вопросом, уже нет, я стал сильнее. Не мускулистее, не крупнее, а сильнее, как телом, так и духом, мое жилистое тело после череды испытаний стало резче и быстрее, а дух закалился как мои вороненые клинки.