Дмитрий Лазарев - Хозяин Топи [litres]

Но ничего: Посвященный забудет об этом. Должен забыть. Ради будущего. Все, что он сделал, – ради будущего. И все, что еще сделает, – тоже. Надо только постараться заткнуть разбушевавшуюся совесть и довести дело до конца. А еще перестать наконец киснуть – он же все-таки победил. И все сувайворы живы, что самое главное.

Ну, что там? Справились уже? Да, Сеятели свое дело знают: Изолянт полностью подавлен и беспомощен. Осталось только залить новую программу, а значит – выход его, Посвященного. Ну, помолясь…

Эдуард бежал. Бежал со всех ног, чувствуя тянущую боль в мышцах своего нового тела. Хорошего, сильного тела. Жаль его предыдущего владельца, конечно. Эдуард его почти не успел узнать, и вопросов было больше, чем ответов. Кем он был? Почему так похож на Михаила Стрельцова? Клон? Или биологическая копия, созданная Белоярским Обломком? Как бы там ни было, «Михаил Стрельцов» мертв. Снова. А вот Алина и остальные пока живы. К ним Эдуард и спешил. Это тело умело переходить на сверхскорость, но пока что в зоне станового поражения эта его способность была недоступна. Так что Прохоренков бежал как обычно, что всяко лучше, чем летать бесплотным духом. Хорошо еще, что стан уничтожил Топь на всей области своего действия, так что под ногами у Эдуарда теперь была земля. Мертвая, но твердая.

Ох, ну вот и они. Все пятеро без сознания. Трое сувайворов и двое невакцинированных Измененных, тоже, очевидно, работающих на Белоярский Обломок. Похоже, придется делать всем уколы стимулятора. В Алинином рюкзаке должен быть… Да, так и есть, слава богу!

Одну за другой Эдуард сноровисто сделал пять инъекций, благо ампул хватило. И сразу же кинулся к Алине. Она зашевелилась, и сквозь сжатые губы вырвался слабый стон. Эдуард снял с пояса флягу с водой и поднес к ее губам. Она, почти не открывая глаз, с благодарностью припала к горлышку. А затем посмотрела на Эдуарда…

– Вы… кто?

Вместо ответа Прохоренков сконцентрировался и чуть тронул ее сознание аккуратным, почти нежным ментальным касанием. Глаза Алины широко распахнулись в изумлении и неверии.

– Док?!

– Да… Алина, у меня тут… некоторым образом новое тело.

Но она не слушала, просто притянула его к себе и обняла. Крепко-крепко. Настолько, что, будь у этого тела несколько менее мощный мышечный каркас, ребра бы затрещали. И Прохоренков, смущаясь, обнял ее в ответ. Осторожно, словно она была хрустальной вазой. Вокруг зашевелились приходящие в себя Измененные и сувайворы, слышались стоны и тихие ругательства. Но Алине и Эдуарду ни до кого не было дела. Они держали друг друга в объятиях, словно вновь оказались в циклической пространственной аномалии, изолировавшей их двоих от всего на свете.

И все-таки их уединение было нарушено. Хриплый голос сталкера Художника заставил Эдуарда вздрогнуть и повернуть голову:

– Глеб… Где Глеб?

Глеб и Рита уходили по сумеречному миру. Мальчик уверенно шел впереди, держа маму за руку. Они словно бы ролями поменялись. Рита все еще была в ошеломлении после атаки Зовущего, и мальчик старался увести маму подальше от врага. А через сумеречный мир это сделать проще. Он оставит ее где-нибудь в безопасном месте, а потом вернется за папой. Он был жив, Глеб это чувствовал. Жив, но ему плохо. Но дядя Миша и дядя Эдуард пошли за ним, они помогут…

– Глеб…

– Да, мама?

– Остановись, надо передохнуть… Ты чувствуешь, где твой папа?

– Сейчас. – Глеб остановился. Он и впрямь ощущал сильную усталость: последние сутки были совершенно безумными. – Сейчас я его поищу.

Мальчик сосредоточился и мысленно потянулся к отцу через сумеречный мир… но тут же замер, словно налетел на стенку: они здесь были не одни.

– Мам, тут кто-то…

Он не договорил, из мглы словно сама собой выросла высокая темная фигура, и страшный удар отшвырнул Риту в сторону, лишив ее сознания.

Хозяину Топи было плохо. Очень плохо. В последний момент перед взрывом становой бомбы он успел закрыться энергетическим щитом и провалиться в сумеречный мир. Если б не это, он получил бы полной мерой и вряд ли выжил бы: слишком сильно изменен был его организм. Но и так ему мало не показалось. Лежа в сумеречном мире, он корчился от боли, но времени отлеживаться не было: если сейчас сувайворы что-то сделают с Источником, ему конец. Если сюда придут другие Сеятели или хотя бы Посвященный и станут его искать, ему конец. Он не беспомощен, нет, но явно не в лучшей форме для боя с превосходящим по силе противником.