Алекс Ферр - Одиночный рубеж 3 - Зелёный коридор [СИ]

Отфильтровав содержимое сумки на наличие живых, на радость себе нашёл ещё одного, оставшегося неперерождённым, шестого кабанчика. А про другие впечатления от содержимого пока решил умолчать. Еще осталось два лося, две энфермедады на алтарь. И вот за ними — самая восхитительная плюшка — центурион.

— Хорошо, — царственно кивнул Двухсотый. — Но только в двух словах, не растекайся мыслями по Древу, обворожительная Селеста. А ещё будет здорово, если ты нам расскажешь неочевидные слабые стороны наших врагов, мы будем очень признательны.

И всё же Двухсотый умел красиво говорить. Успеть в одной реплике и оскорбить, и предостеречь, и возвеличить собеседника — искусство. Из лешего бы вышел хороший дипломат.

— Насчёт слабых мест не уверена, но тактика, предложенная тобой, в целом, мне кажется наиболее мудрой, — покрываясь румянцем, ответила шаманка. — Самолично идти в атаку будет явным просчётом. Прямое столкновение не убережёт нас от потерь. В стане противника обязательно есть переносной алтарь и несколько заклинателей. Самое опасное для нас — это попасться в лапы нежити. Все, кого они поймают, живые или мёртвые, через сутки уже будут служить Сальвиру. Двухсотый, если повяжут тебя, считай, Древо пало, — Селеста сделала многозначительную паузу. — Сейчас могильщики, скорее всего, отдыхают, но когда поднимутся, строй пополнится рядовыми бойцами. А уже из латников, которых никто не считает, будет прокладываться путь к Древу. Центурионы останками вспашут дорогу себе и всей проклятой когорте.

Я молчал. Из сказанного понял то, что знал и так: нежити ни в коем случае нельзя отдавать своё тело. И тела соратников тоже. Молчание затянулось. Не нехебкау, не леший ничего не переспрашивали, переваривали сказанное. И даже Лорэй не торопился выдавать подсказки.

— Вот видишь, Штрих, — обреченно констатируя факт, сказала Селеста. — Нам стоило начать ещё вчера, сейчас бы наши ряды были полнее, а их — реже.

— Стоило уехать, как тут опять начали бабы верховодить! — я был рад услышать ворчливого бортника. Сварливый старик никому пока ещё не давал спуску. — Правильно вы все сделали и дождались совета старшего. — Приосанившийся Киеренн царственно вышел из портала в Древе. — Я тут как раз подмогу с Алесуна привёл, чтобы костлявых было сподручнее разгонять.

Селеста явно была готова взорваться: губы сжались в тонкую белёсую нить, взгляд как у голодной волчицы, тонкие пальцы сложились в маленькие злые кулачки. Она только открыла рот, как Двухсотый на неё накинулся, вовлекая шаманку в страстный горячий поцелуй, затыкая её и не давая сказать ни слова.

— Я же говорил, блядское племя… — вздохнул моложавый старичок Киеренн.

Ну да, все вокруг падшие развратные существа. Но вот отличался бортник от других только в собственных глазах. Ведь приведённые им новобранцы в количестве семи человек, на девяносто процентов состояли из старушек. И только один дед на шестерых, и тот, похоже, затесался по чистой случайности.

— Блядское племя, говоришь? — демонстративно веселясь, потёрла ладошки одна из бабуль.

— Это хорошо, это мы завсегда, — хохотнула другая, вызвав приступ скорби на лице бортника.

— Эх, шаболды… Вам туда к сохатому, — Киеренн махнул рукой в сторону алтаря, который был занят лосём, отправленным мною на перерождение.

— Слушаю вас, молодёжь. Какие предложения? — спросил Киеренн, усаживая по-старчески своё молодое тело на лавку у стола.

— Всеми способами пленить командование нежити, — начал отчёт Двухсотый, оторвавшись от губ Селесты. Шаманка хитро улыбалась, глядя на лешего, продолжая полувисеть в его руках. — Параллельно малыми силами прощупаем почву для понимания баланса в силах. Будем делать это фамильярами и магией издалека. Нам очень важно не дать себя убить, а уж тем более утащить в лагерь погани на перерождение.

— И где тут у нас полоса безопасности?? Есть зона полной защищённости? — вопрошал бортник.

— Здесь, на святой земле надёжно, пока командиры мёртвых далеко. И всё-таки самое безопасное место это на Древе, в замке. На нём установлена защита от ифритов и односторонний магический барьер.

Наблюдая за растворением лося на алтаре, я обратился к новоприбывшим будущим соратникам:

— Очень вас прошу, в бутонах не засиживайтесь, — отстраняясь от жертвенника, сказал я. Невесомая Циния, крепко обнимавшая со спины, горячо дышала на ухо.

— Уж чего, а засиживаться не будем, — ответила одна из бабулек. — Нам бы поскорее тело молодое обрести, да прижаться к юному друиду, — она подмигнула мне, мимоходом, совершенно неожиданно для всех прикоснувшись рукой к причинному месту лешего, подошла к алтарю, перегнулась через бортик и нырнула в белёсые нити.