Владислав Конюшевский - Попытка возврата [Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия]

Когда очухался в следующий раз, чувствовал себя гораздо лучше. Только холодно было, зато трясти перестало. Да еще и разговор по-французски слышался. Потом беседа прекратилась и послышался звук хлопнувшей двери. Чуть приоткрыл глаз, но ничего не увидел. Попробовал пошевелиться, ожидая, что голова опять взорвется болью, только все оказалось гораздо лучше, чем предполагал. Боль была вполне терпимой. Наутро после стакана спирта я «умирал» сильнее. Зато из отрицательных моментов было то, что руки оказались связаны. А ноги вроде свободны…

Французские партизаны, видно, заметили, что пленник начал потихоньку ерзать, и в поле зрения приоткрытого глаза появился темный силуэт, и гнусаво-простуженный голос на довольно хреновом русском сказал:

— Я вижу, вы уже очнулись? Ну-ну, не надо притворяться, это глупо. Сколько вы еще сможете пролежать, изображая потерю сознания?

Все… Похоже, писец подкрался окончательный и мои прикидки про англичан были в самую дырочку. Эти орлы знали, за кем охотятся, иначе со мной по-русски бы не заговорили. А характерный акцент почти не оставлял сомнений в их национальной принадлежности. Ладно, будем включать дурака и надеяться на лучшее. Открыв глаза, пробурчал:

— Я и не притворяюсь, морда фашистская!

На то, что гнусавого обозвали фашистом, он никак не отреагировал. А остальные в количестве четырех человек, стоящие в комнате, только хмыкнули. М-да… выходит, тоже знатоки языков и поняли, что именно я сказал. Первый, ухватив меня за шкирку, рывком перевел с лежачего положения в сидячее. На такое обращение организм отреагировал правильно — и меня, в соответствии с диагнозом о легком сотрясении, прицельно вырвало в сторону гнусавого.

— Ш-шит!!

Тот, проворно отпрыгнув, непроизвольно ругнулся по-английски, окончательно подтверждая мои предположения про лимонников.

— Сэм, ты его так не дергай, а то он нам здесь все заблюет. До вечера нюхать вонь этой свиньи я не хочу.

— Не надо было его с такой силой бить по голове!

— А ты что, хотел, чтобы он нас всех там положил? Я и так удар сдерживал…

С непонимающим видом переводя глаза с одного на другого, слушая якобы незнакомую речь, я улыбнулся и с жаром спросил:

— Так вы не немцы? Союзники, да? Французы? Ф-ф-ух! А я думал, это гестапо… Тогда почему меня связали? Вы же со мной по-русски говорили и, выходит, знаете, что я не немец.

Гнусавый, которого стоящий возле окна здоровяк назвал Сэмом, оскалился, показывая желтые лошадиные зубы:

— Мы, конечно, знаем, что ты русский. И даже зачем ты и твои дружки прибыли во Францию, тоже знаем. Собирались договориться с бошами за нашей спиной? Молчишь? Ну-ну… Ничего, ночью мы тебя вывезем с материка, а у нас ты все расскажешь.

— Вы что, ребята, охренели? При чем тут — за вашей спиной? Насколько я знаю, переговоры шли о выкупе некоторых наших людей, находящихся сейчас в концлагере под Мюнхеном. Мы три чемодана денег для этого привезли. Я — обычный охранник и имен их не знаю, но деньги видел сам. У нас с моим командиром и была основная задача охранять эти фунты.

Видно, слова про охранника и деньги были для англичан неожиданны. Сэм, нависнув надо мной, отрывисто спросил:

— Как твое имя?

Не моргнув глазом, я представился именем сопровождающего из охраны:

— Старший лейтенант Олег Михеев.

— Годдем!

Желтозубый опять ругнулся, но, взяв себя в руки, подозрительно спросил:

— А почему ты нам это все рассказываешь, Михеев? Разве эти сведения не являются секретными и ты как коммунист не должен хранить тайну?

— Должен. Только я еще и реалист. Если начну запираться, то вы из меня если не здесь, то на вашем острове все равно все выбьете. А так, может быть, хоть какой-то шанс остаться в живых. Тем более, особой тайны в выкупе пленных не вижу…

Вроде бы удовлетворенный ответом Сэм выпрямился и, обращаясь к остальным, сказал:

— Дьявол, этот красный, конечно, врет — какой он охранник без оружия? Вспомни, огонь велся только из «стэна», а будь у него пистолет, мы бы сначала пистолетные выстрелы услышали. Дик, ты что скажешь?

— Скажу, что парень не дурак, с оружием по городу ходить. Слишком это опасно — он ведь не в Москве. То есть русский вначале действовал голыми руками. А я ведь сразу говорил, что дипломат не может быть таким прытким. Это точно — боевик из НКВД. Смотри сам, он вчера играючи положил семерых французов и, если бы не мой трюк с гранатой, убил бы их всех.

— Лягушатники вообще были готовы разбежаться после первого выстрела, да и бойцы из них, как из тебя танцовщица кабаре… Но ты прав, подготовка у парня специфическая. С другой стороны, хоть он и охранник, только ведь глаза у него есть? Что-то видел, что-то слышал, о чем-то догадывается. Так что шефу придется удовлетвориться им. Тем более, мы вообще в последний момент успели. Из-за того чертова «мессершмитта» целых два дня потеряли…