Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

Тишина. Волшебные ощущения. Просто лежу с закрытыми глазами, нет, не желаю их открывать, пошло все… Полумрак, свет от горящей коптилки, сделанной из гильзы сорокапятимиллиметрового снаряда, немного освещает подвальное помещение.

«О, да это же КП ротного, а сам он где?» — Поворачиваю голову, там, в углу за ширмой, сейчас откинутой, спит за столом политрук, положив голову на руки. Больше никого не вижу.

«Как же тихо-то! Что, война кончилась?» — слышу шаги и поворачиваю голову в другую сторону, там где-то вход в это помещение.

— Очухался? — слышу голос ротного, но пока не могу разглядеть.

— Ага, — хрипло отвечаю. Где это я так голос сорвать успел?

— Сейчас сестру позову, тебя обработать надо, не стали трогать, пока спал, только рванье сняли, — ротный просто сама вежливость.

— Остальных обработали? — спрашиваю, хотя и начинаю соображать, что наверняка уже все сделали. Просто чувствую, что прошло прилично времени.

— Да, у тебя вроде серьезного ничего, просто много, а с ранениями сразу на осмотр погнали.

— Сколько я тут отдыхаю уже? — поднимаюсь и сажусь на кровати. Блин, да какая кровать, просто сетка, без спинок, на кирпичах стоит.

— Почти сутки в отрубе, даже не шелохнулся, пока спал, — ротный вышел и попросил позвать сестру.

— То-то чую, что затекло все, даже язык не ворочается, — увидев в руках капитана флягу, тяну руки. Обращаю внимание на пальцы, черт, не приснилось все же, тремор появился, хоть и слабый.

— Глотни-ка вот этого сначала, потом воды напьешься, — ротный протянул свою фляжку и, подождав, пока я сделаю пару глотков, подал другую.

— Фу-х-х, — выдыхаю, — ты меня вчера этим же напичкал?

— Ага, тебя и срубило с устатку сразу. Просто сидел и… упал.

— Бывает, — многозначительно киваю я. — Чего на улице? А то как-то тихо. — Только сейчас замечаю, что у комроты голова под шапкой замотана.

— Так ночь почти, фрицы сегодня вообще здесь не лезли, хорошо получили. По словам комдива, мы вчера чуть не два батальона у них перемололи.

— А они у нас? — робко спрашиваю я.

— Нет батальона. Два взвода, чуть больше. Из командиров только я, политрук, ты и еще пара сержантов, хотя я бы вас всех минимум в капитаны произвел.

— Перестань, Саша. Как закончилось-то? И что с головой?

— А-а, царапина. А закончилось… — задумался на секунду ротный, — да как рванули «твой» домик, сразу как отрезало. Танкисты на последнем КВ покружили чуток и вернулись к себе. Тринадцать танков и два самохода сожгли, не без нашей помощи. Немцы сейчас возле железки сидят, тоже раны зализывают.

— Ясно, какие приказания будут? — спросил я.

— Комдив приказал отдыхать. Как разгребут с прорывом у сто второй, так определятся, кого и куда нужно «влить». Но там, я думаю, нескоро, пару дней нам отдышаться дадут. На сто второй высоте и на территориях заводов сейчас такая же жара, за месяц вторую дивизию укладывают, наверное.

— Там хлеще! У нас хоть развалины и подвалы есть, а высота как коленка. — Опускаю голову и смотрю в пол, черт, накрыло слегка. — И в цехах, наверное, черт ногу сломит, тоже не сахар.

Появилась санитарка. Странно, не Маша. Комроты проследил за моим взглядом, вдруг сказал:

— Убило ее. Шальная, прямо в грудь, не мучилась, — ротный тоже хлебнул из своей фляжки.

Молчу. Женщина лет сорока споро делает свое дело. Пока обрабатывала мои ссадины, порезы, ушибы и прочее, включая сорванный с указательного пальца на левой руке ноготь. Увидел, сразу заболело.

— Сынок, потерпишь? Надо палец промывать, а то нагноится, — по мне так проще отрубить.

— Дайте тряпку, — взяв из рук санитарки маленький кусочек серой, застиранной тряпицы, встал и, пошатываясь, вышел из подвала. На улице опять было темно. Встав к ближайшему углу, пописал на тряпочку и вернулся в подвал.

— Привязывайте прямо так, — я положил смоченную тряпочку на место, где раньше был ноготь, и выставил палец вперед.

Обработка моих «ранений» затянулась на добрых полчаса. Сестра смазала какой-то вонючей жижей даже шишку на голове. Хорошо меня «уделали». Было бы столько ранений, а не ушибов и ссадин, сидел бы сейчас, как мумия. Болит и правда практически все. В голове до сих пор слышится набат.

— Есть хочется, ничего не завалялось? — в надежде смотрю на командира.

— Да ты что? Еды у нас теперь хватает. Немчура снабдила как следует! — Ну хоть что-то хорошее на сегодня.

Поев, опять лег спать. Двигаться совершенно не хотелось, да и командир дал добро. С утра начались земляные работы. Так как подразделение было небоеспособно, нас послали на соседнюю улицу копать траншеи и окопы. Меня ротный не хотел отпускать, да сам напросился.